А где мосье Жан Ломбар?
Он вам зачем? — спросил парень, медленно поднимаясь со стула.
Я владелица этой комнаты, мосье.
Ах, вот что. Жан уехал.
Когда же?
Да уже порядочно.
А когда он вернется?
Не знаю.
А кто вы такой?
Лоран Версье. А это — Ингрид. Она шведка. Ни слова не говорит по-французски.
Девушка улыбнулась и закивала головой с несколько тяжеловатой грацией. Она стояла, свесив руки вдоль живота.
А что вы здесь делаете, мосье? — спросила Анна.
Мы друзья Жана, — ответил Лоран Версье.
Но эту комнату я сдала ему, а не вам.
Я знаю. Но Жан уехал внезапно. И сказал, что мы можем обосноваться тут вместо него. Ну, конечно, мне следовало предупредить вас. Я все ждал, когда у меня будет немного денег... Нуда, чтобы уплатить вам. Теперь это уже вопрос нескольких дней...
Он говорил мягко, не сводя с Анны взгляда. Адамово яблоко поднималось и опускалось на плохо выбритой шее.
Мне сказали, что вы укладываете своих приятелей спать в коридоре, — заметила она.
Ну, это было всего один раз!
— Но соседи пожаловались. А сколько вас в этой комнате?
— Трое. Ингрид, ее муж и я.
Она недоуменно уставилась на него.
— Но... как же... как же вы устраиваетесь?
— Прекрасно... как в кемпинге.
Она окинула комнату беглым взглядом. Три метра на два. Железная койка, умывальник в углу, электрический рефлектор, одноконфорочная газовая плитка. С потолка свешивалась голая электрическая лампочка. Анне стало не по себе.
— Нет, с этим надо кончать! — сказала она, преодолевая душевное смятение. — Вы поселились здесь ни у кого не спросясь. Мои родители и я — мы не имеем права держать у себя людей, о которых ровным счетом ничего не знаем.
Она излагала довод за доводом, словно желая убедить самое себя в обоснованности столь жесткой позиции. Шведка с большим животом смотрела на нее пустым взглядом. Красивая и вялая, как петельная корова.
Лоран Версье молча вытащил из заднего кармана брюк документы и протянул их Анне. Помятый кусочек картона с фотографией в углу. Анна машинально прочитала фамилию и дату рождения. Ему было двадцать три года. И вдруг она почувствовала себя в положении шпика. Облава. Допрос. На что существуете? От стыда у нее даже загудело в ушах. Она вернула документы парню, и тот снова положил их в карман.
— Хорошо, — сказал он. — Вы правы. Мы переберемся отсюда.
— Куда?
— Не знаю.
— Она в положении, — заметила уже гораздо мягче Анна. — Я не могу вышвырнуть ее на улицу. Оставайтесь, пока не найдете комнаты.
