— Позволь мне обнять тебя, — прошептал он. — Вот так... Тихонько... Подержать хоть несколько минут... Так хорошо, когда мы вместе!..
Она прильнула к нему. До чего же она стала худенькая! Казалось, прижми ее чуть покрепче — и косточки хрустнут. Он обнял ее за плечи. Теплота ее тела волновала его. Ей было двадцать пять лет. И от волос се все так же пахло чем-то пряным.
— Если бы ты знала, как я тебя люблю! — прошептал он.
И вдруг безмерная радость охватила его: она выздоровеет! Конечно, выздоровеет, уж он-то знает это лучше, чем кто-либо. Вопреки всем доводам разума.
Она слегка шевельнулась, высвобождаясь из его объятий. И прошептала:
— Пьер, я хотела тебе сказать... Ты ворочаешься ночью, храпишь... Это неудивительно, когда у человека крупный нос... А мне так нужен отдых!.. Нам лучше спать отдельно...
Он не ожидал такого поворота и на минуту оторопел. Потом почувствовал обиду: за что же так его наказывать!
— Спать без тебя... — сбивчиво проговорил он. — Но... но это же' невозможно!
— Только пока я больна.
— Понимаешь ли ты, чего ты от меня требуешь?
— Да, Пьер. Но надо быть благоразумным.
— Ну ладно, тогда я устроюсь подле тебя в кресле или в шезлонге...
— Нет, все равно я буду слышать твой храп.
— Так куда же ты хочешь, чтобы я ушел?
— В маленькую комнату. Там тебе будет удобно, и ты сможешь читать сколько захочешь.
Эта каморка в глубине квартиры уже давно служила кладовой. Туда складывали чемоданы, картонки, набитые бумагами, ненужные книги, старые журналы.
— Но это же нелепо! — возразил он. — Я буду так далеко от тебя! Лучше я буду спать на диване в гостиной.
— Как хочешь, — сказала она.
Он стиснул зубы. Его изгоняли, высылали. Такая немилость после стольких лет любви! Ему стало жаль себя до слез. Вся жизнь сразу показалась сплошной цепью неудач. Вот бы умереть ему сейчас, здесь, вместо жены. Никто о нем не заботится, никого не интересует ни его здоровье, ни его настроение. И вдруг не она, а он уходит из жизни. Он вздохнул и сказал
— Ты хочешь, чтобы я перешел туда сейчас же?
— Нет, — сказала она, — завтра.
Он подумал, что завтра она еще может переменить решение. Эта мысль успокоила его. Вот если бы ему удалось не храпеть ночью... Говорят, для этого надо спать на боку. И он осторожно перевернулся на левый бок. Неудобно! Но чего бы он не вынес ради Эмильенны!
— Спокойной ночи, дорогая, — сказал он.
Вскоре он уснул, уверенный, что достаточно захотеть — и ты превратишься в бестелесное, молчаливое существо.
