— Вот как? — тихо молвил Шапошников. — Подождём, что придумает Кирилл Афанасьевич. — После паузы он грустно добавил: — Понимаете, в аптеке не оказалось нужного лекарства, пришлось ждать, пока его сделают. Вы, надеюсь, не сказали вождю о болезни моей жены?
Василевский почувствовал, как кровь хлынула к щекам.
— Пришлось сказать, Борис Михайлович. Я боялся, что он плохо подумает о вас: мол, в рабочее время куда-то исчез...
— И как он на это реагировал?
— Посочувствовал вам. Ещё звонил нарком, велел зайти к нему, когда вернётесь. А ещё раньше дал о себе знать из Ленинграда Мерецков. Спрашивал, кому направить план: в Генштаб или Хозяину. Я сказал, чтобы нам послал.
Однако свой план контрудара Мерецков послал Сталину, и тот его одобрил. Суть его — главные силы округа объединялись в 7-ю армию двухкорпусного состава (19-й и 50-й корпуса), которая должна была преодолеть «линию Маннергейма» и разгромить главные силы финской армии. Возглавил 7-ю армию Мерецков. Но он почему-то не учёл, что севернее на фронте протяжённостью более полутора тысячи километров боевые действия должны были вести ослабленные по своему составу и вооружению 8-я армия комдива Хабарова, 9-я армия комкора Чуйкова и 12-я армия комдива Фролова. Шапошников, естественно, поставил в известность Сталина. Тот, усмехнувшись в усы, не без иронии заметил:
— Товарищ Мерецков заверил меня, что разобьёт финнов. Надо ли ему возражать?
После провокаций со стороны финнов 30 ноября наши войска начали против них боевые действия. Весь декабрь шли ожесточённые бои, но прорвать «линию Маннергейма» не удалось. Наши войска понесли ощутимые потери. Сталин чувствовал себя так, словно ему нанесли пощёчину. Он вызвал к себе наркома Ворошилова и начальника Генштаба.
— Мерецков крепко подвёл нас, — раздражённо сказал он. — Уверял всех, что разобьёт финнов, что они не вояки, а оловянные солдатики. Болтун! — Сталин взглянул на молча сидевшего за столом Ворошилова. — Видишь, Клим, во что вылилась операция? Ты же нарком, я понадеялся на твою компетентность, а она, выходит, зиждется на песке! — Он перевёл взгляд на Шапошникова: — Что будем делать, Борис Михайлович?
— Во-первых, надо прекратить наступление, — начал начальник Генштаба. — Во-вторых, заново спланировать операцию по прорыву «линии Маннергейма»...
— В-третьих, снять Мерецкова с поста командующего! Это вы хотели сказать? — Сталин в упор смотрел на Шапошникова.
