Ветер противоречий [Сборник] | страница 88

Мое открытие ввергло меня в черное уныние, которое неизвестно как трансформировалось в криминальные намерения. Оскудевшие до незаменимой вермишели продовольственные запасы заставляют мыслить почти уголовно. Недоедающие дети не оставляют высоконравственной лазейки для ухода от ответственности. И это позволяет мне перейти через бурный Рубикон.

Я знаю, что нужно делать. Я устрою детям праздник, чего бы это мне ни стоило. Я, признаться, своей решимости не пугаюсь, зная ее недолговременность.

Однако, когда к соседским вратам подкатывает торжественная черная Волга, а шофер распахивает зев багажника, вынимая пакеты и ящики, я понимаю, что нужно делать. Судя по милицейским сводкам, в местной прессе особой популярностью у воров пользуются автомобильные колеса. То и дело «разувают» по ночам и даже средь бела дня жигули и Волги. Мне же «разуть» машину не нужно будет — новая запаска ершится шипами из незакрытого подсвеченного багажника.

Я возникаю из таинственных кустов сирени. Три шага отделяют меня от заветного колеса. Оценив этот путь, понимаю, что вполне укладываюсь по времени. Только нежелательная случайность может помешать мне. Но она, случайность, не происходит. Удачно схватив запаску, ныряю в густую сиреневую поросль. Дальше, в нескольких метрах, канализационный колодец, люк которого, естественно, не закрыт. Я, хладнокровный до изморози, опускаю туда трофей.

Не оглядываюсь, спокойно и с достоинством перехожу в тень облитых воровским светом луны деревьев на противоположную сторону улицы. Через соседний проулок, сделав крюк, возвращаюсь на свою улицу с другой стороны. У одинокого фонаря какая-то пьянь пенисто отправляет естественную надобность. Я как добропорядочный гражданин делаю ему замечание. В это время мимо следует наказанная мной Волга. Опасливо мигнув, стоп-сигналит на повороте, исчезает. Пропустив мимо ушей адресованные мне нецензурности от обмоченного фонаря, благополучно возвращаюсь домой.

Внимательно осмотрев себя в зеркало, остаюсь недовольным неестественным освещением, придавшим моему лицу зеленоватую бледность и углубившим мои безвременные морщины. На светлой рубашке — незатейливый рисунок от протектора. Тут уж скверное освещение не виновато. Запершись в ванной, собственноручно застирываю предательский отпечаток. Все.

Рано утром добытое колесо решительно перетаскиваю к себе в кладовку, где хороню его под всяким хламом.

Через пару дней встречаюсь с высокопоставленным Ан-вичем. Сосед о пропаже не заговаривает. И ладно. В тот же вечер знакомый таксист забирает запаску, не проявив излишнего любопытства.