После того, как Цербера поглотила Броня Бедствия 2, и после того, как его принудительно отключили от неограниченного поля, Харуюки не слышал о нем ничего. Но он верил, что Цербер продолжает оставаться бёрст линкером.
И в то же время он понимал, что восстановиться после такого падения по очкам крайне трудно.
О том, что бёрст линкера по имени Цербер создало Общество Исследования Ускорения при помощи Теории сердечной брони, знали лишь бойцы Нега Небьюласа, Нико и Пард. Но если бы информация дошла до остальных Легионов, Цербер стал бы одной из мишеней во время объединенной атаки, о которой они только что договорились, и, потерпев всего несколько поражений, лишился бы остатков очков.
Но еще важнее было другое — у Цербера остались ракетные двигатели Непобедимого, зараженные огромным количеством негативной инкарнационной энергии. Скорее всего, она влияла на психику еще сильнее, чем ISS комплект, и уже скоро начнет разрушать его сознание и в реальном мире, если снаряжение не очистить или не разобрать.
«Где же ты, Цербер?» — мысленно вопросил Харуюки, глядя в небо дуэльного поля.
Они находились на уровне «Сталь». Конференция проходила в восточных императорских садах в районе Тиеда на поверхности, составленной из стальных плит, рядом с деревьями, превратившимися в вертикально торчащую ржавую арматуру. Этот уровень никто бы не назвал чарующим, но небо его прекрасно. По прозрачному голубому небосводу неспешно плыли перья облаков.
Если бы только он сумел вновь отправиться на высший уровень, то, может быть, ему удалось бы увидеть, где находится Цербер… но Харуюки тут же отогнал от себя эту мысль. Увы, даже это место, полное неисчерпаемых знаний, не могло помочь найти человека в реальном мире.
Если бы только…
Если бы только Ускоренный Мир полностью слился с реальным миром. Тогда все люди стали бы бёрст линкерами, дуэли превратились просто в захватывающую игру, исчезло само понятие утраты очков, и вся ненависть, связанная с ним. В таком мире он смог бы в любой момент встретиться с Цербером и даже с Метатрон…
Воображение Харуюки заплыло куда-то очень далеко, и он сам не заметил, как потянулся рукой к левому плечу и осторожно взял иконку. Прикрыв ее другой рукой, он бережно прижал иконку к груди.
В голове немедленно прозвучал резкий голосок:
— Эй, слуга! Сколько раз я тебе уже говорила, чтобы ты не притрагивался ко мне?!
— А! Ну, э-э-э…
Харуюки опомнился, но пальцы не разжал — если бы рассерженная Метатрон вдруг выпорхнула из его рук, она могла бы привлечь внимание других Легионов. Не отпуская ее, он мысленно извинился:
