– Иди домой. Я просто немного погуляю.
Ну, убейте меня, если это не Венечкин голос, не его манера.
– Лисёнок, я прошу тебя, успокойся.
– Я спокоен Вить, всё нормально.
Лисёнок?! Лис! Вот в чём дело! А я-то дура! Он зовёт его Лисом. Нет, конечно, невозможно было догадаться, по таким-то косвенным признакам. Ужаснее положения быть не может. Выходит, я теперь его враг. Точно плёткой меня хлестнули, выбежала, встретилась с Венечкой глазами, кинулась к запасному выходу, дверь рванула и понеслась вниз по лестнице. Боже! Боже! Куда теперь бежать? Зачем? Ведь жить с этим невозможно. Через несколько пролётов нога подвернулась, я плюхнулась на ступеньки пятой точкой и зарыдала. Вот же дурища! Надо было остаться на месте, дождаться пока он спустится. Тогда бы он меня не увидел. Я бы знала, с кем ему супруг изменяет, а он – нет. Теперь всё кончено. Он меня возненавидит. Подумать только! Виктор и есть легендарный супруг. Вот ты какой, северный олень. А я ещё от тебя залететь умудрилась. Венечка, миленький, прости! Он решит, что я подлая разлучница…
Кто-то идёт по лестнице, спускается. Не охрана ли? Скажут, чего тут расселась? Ну и пусть. Теперь мне всё безразлично. Венечка?! Слава богу! Сейчас я всё ему объясню, только бы слезами не захлебнуться!
– Я не знала! Клянусь! Он никогда ничего не говорил, не намекал даже. Прости меня! Солнышко моё! Я люблю тебя! Ты моя единственная радость. Я никогда, никогда не причинила бы тебе боли нарочно! Умоляю, поверь!
– Не надо, Наташа, встань.
Я только обхватила голову руками, продолжая сокрушаться.
– Чем угодно, расплачу́сь, на всё готова. Только прости!
Он подхватил меня под мышки и поднял, неожиданно легко.
– Вставай скорей, тебе нельзя на холодном.
Он знает. Никаких сомнений. Эта мысль отрезвила меня, ошарашила.
– Ты знал? Но откуда?
– Честное слово, Наташ, я понятия не имел, что это ты. Я ж не видел, кто у него. Подумал, он шлюху какую-то притащил. Извини.
Не сердится? Прощает? Какое счастье! Но…
– Я не о том, я хотела…
– Слушай, пошли домой зайдём, а то Витя там беспокоится.
В сущности, возвращаясь с Венечкой в ту же квартиру, из которой выскочила пять минут назад, я возвратилась в иную реальность. Нет у Виктора никакой любимой женщины. Я его единственная женщина, если, конечно, опять не попадаю во власть очередной иллюзии. Венечка – любовь всей его жизни. И никакой особой драмы у них в отношениях, видимо, нет, я всё придумала. Виктор всего лишь желает чаще видеться, а у Венечки клиника, аспирантура, благотворительные дела, вот супруг и жалуется на недостаток внимания. И это не явочная квартира, а настоящее семейное гнездо. Не пахнет женщиной? Так неоткуда взяться подобному запаху. Я, разве только, изредка чуть-чуть подванивала. Разумеется, и речи быть не может о том, чтобы присвоить хоть что-то, принадлежащее ненаглядному мальчику. Я сейчас готова развернуться и уйти на все четыре стороны, не оглядываясь. Не ври себе Ната, не готова. Наоборот, с места двинуться сил не хватит. Хочется только раскрыть глаза пошире и впитывать, впитывать. Как они смотрят друг на друга, что говорят, о чём умалчивают, понимая без слов. Я попала в грёзу наяву, прямиком на страницы романа, который всю жизнь до этой минуты сочиняла мысленно. И, словно подтверждая – сказка ожила – солнце брызнуло в окно, ослепительное и горячее. Всё как тогда, в самые счастливые, самые драгоценные минуты детства.
