— Чего ж вы в таком разе помогать подрядились?
— Так это, заработать хотели. А они вместо благодарности — шиш. Вон, — Юрка достал из кармана штанов злополучное яблоко, — всего по яблоку на брата расщедрились, гады. Вот я им в отместку люстру…
— Вдребезги?
— Ага.
— Ну и правильно сделал, — заключил пацан, протягивая ладонь. — Меня Гейкой зовут.
— А меня Юра. Спасибо тебе.
— Брось, это тебе спасибо.
— А мне-то за что?
— Ты даже не представляешь, какое я удовольствие получил, наблюдая, как этот тип по асфальту размазался. Натурально как в последней фильме с Чарли Чаплиным. Смотрел?
— Конечно. Два раза.
— Кхе. Мы с парнями раз десять ходили.
— Ого! — восхитился, но тут же потускнел Юрка. — На десять раз у моей бабушки денег не хватит.
— Ты чё, думаешь, мы билеты покупаем? Вот уж фиг. Мы обычно в «Правду» ходим, на Загородный. А там, со двора, через окно в туалете, загружаемся. Всех делов-то. Ловко?
— Ловко, — согласился Юрка.
— Дарю.
— Чего даришь?
— Идею. Пользуйся. Только без бабушки. Она там не пролезет.
Гейка подобрал с земли деревянный чурбачок, уселся, достал смятую пачку папирос «Север»:
— Покурим?
— Нет, спасибо. Я не курю.
— Понятно, завязал.
Гейка продул папиросу, зажег, сделал пару дымных затяжек и авторитетным тоном заявил:
— Ерунда это все, Юрец. Таким способом нормально не заработаешь.
— Почему ерунда? Мы с Санькой на прошлой неделе на Володарского вот так же одной семье эвакуирующихся помогли. Так они нам по банке тушенки выдали. А за два дня до того, на Советском проспекте[5]…
— Всего по одной банке? — насмешливо перебил Гейка. — Пфу. Да я за день могу ящик тушенки делать. Особо не напрягаясь.
— Это как?
— Разные есть методы.
— Расскажи, а?
— Я бы тебе рассказал, мне не жалко. Да, боюсь, не в конягу корм.
— Почему?
— Потому что за такие методы из пионеров исключают, — хохотнул Гейка.
— Как это?
— А так это. Здесь ведь как? Или-или: вор — ворует, фраер — пашет.
Глаза у Юрки от потрясения округлились:
— Ты ВОРУЕШЬ? По-настоящему?
— По-настоящему завскладом ворует. Или такие вот, у которых люстры хрустальные. А мы с парнями — так, балуемся. Но на жизнь хватает, — рассказывая, Гейка внимательно следил за выражением лица Юрки, ища на нем признаки сомнения.
— Ты чего, не веришь мне? Или сомневаешься?
— Верю.
— И правильно делаешь. Так чего? Хочешь, возьму на дело? Если грузить чужие мешки, то хотя бы в свой грузовик?
— Нет, спасибо. Я не…
— Что? Страшно? «Воровскую жисть люблю, но воровать боюся»?
