Никто из нас не знал его до того, как он в штатской одежде поднялся на борт за два часа до отлета. Первую ошибку он совершил, явившись в таком костюме. Кстати... почему это ошибка? В конце концов он был гражданский техник. Мы же все принадлежали к той или иной отрасли Космической службы, и это с самого начала настроило нас против него. Пурчи, второй электронный техник, гулял по коридору, когда Слопс со всеми своими пожитками вышел из грузового лифта. Пурчи сразу определил, кто перед ним. Пурчи был высокий, неторопливый и невозмутимый малый. Он повел Слопса в кормовую часть (другими словами, вниз, так как на земле "Зов звезд" стоял торчком на хвостовых плоскостях) и предложил ему сложить багаж. Ящик, на который указывал Пурчи, "случайно" оказался люком для мусора, автоматически опорожнившимся при входе в ионосферу. Большой беды в этом не было: в ларях нашлось много летной одежды более или менее по росту Слопсу. Во всяком случае, он был одет вроде как по форме. Но все-таки вид у него был препотешный. Выражение его лица, когда он подошел к этому мусорному люку через шесть часов, не поддается описанию. Я и теперь начинаю хохотать, вспоминая об этом. На протяжении всего рейса стоило ему только спросить, где взять ту или иную вещь, как кто-нибудь отвечал: "Посмотри в мусорном люке!", и весь экипаж покатывался со смеху.
Пожалуй, занятнее всего было, когда мы перестали ускорять ход и перешли на свободное падение. Ради Слопса мы решили выключить искусственную гравитацию, и все, кроме Зипперлейна, который управлял движением, собрались в каюткомпании, чтобы полюбоваться зрелищем. От одного к другому - обходя Слопса - шепотом передавали, когда именно будет выключена гравитация, и, поверьте мне, нелегко было удержать публику от взрывов смеха, которые испортили бы всю затею. Мы заняли позиции кто у какой-нибудь стойки, кто у закрепленного стола, где было бы за что держаться, когда придет время. И вот Слопс в младенческом неведении вошел и сел неподалеку от окошка для раздачи еды. Гривс, полуприкрыв часы рукой, следил за секундной стрелкой. Секунды за три до выключения гравитации он крикнул:
- Слопс, поди-ка сюда!
Слопс, моргая, посмотрел на него.
- Вы - меня?
Он нерешительно встал и только сделал два или три шага, как выключили тягу.
Я считаю, что человек никогда не сможет по-настоящему привыкнуть к невесомости. В желудке у вас начинает легонько сосать, а полукружные каналы во внутреннем ухе бешено сопротивляются такому состоянию. Все тело напрягается до предела: еще немного - и вы забьетесь в судорогах. Вас охватывает растерянность. Вы знаете, что падаете, но не знаете, в каком направлении. Невольно ждете быстрого и внезапного удара (ведь вы падаете), а никакого удара нет, и вы чувствуете себя глупо. Ваши волосы взлохмачены, и хотя вы отчаянно паникуете, но в то же время вас охватывает какая-то идиотская веселость и чувство полного благополучия. Это состояние называют эйфорией Велсбаха. Психологический термин. Нервная разрядка, вызываемая невесомостью.
