Поднимаюсь из-за парты и без приглашения присаживаюсь отвечать на вопросы билета к бритому и злому. Тот недоуменно поднимает брови и довольно зловеще говорит:
— Ну-с слушаю вас.
— Урарту образовалось в XIII или в конце IX вв. до н. э. — начал мямлить я.
В дальнейшем марксизмом и ленинизмом прошелся по рабовладельческому строю, не вдаваясь в подробности упомянул о войнах с Ассирией и в конце ответа выразил некоторое недоумение вроде того: а какое собственно отношение имеет Урарту которое окончательно закатилось под лавку истории аж V вв. до н. э. к истории СССР которое как известно образовалось в 1922году?
— Значит не понимаете? — еще более зловеще чем в начале моего ответа спрашивает злой экзаменатор.
— Уверен, что после лекций в институте я это пойму, — гордо, но скромно отвечаю я. Совершенно ясно давая понять, что я хоть и не все знаю и понимаю, но зато и не стою из себя всезнайку и полон священного задора всё узнать в процессе учебы.
— Переходите ко второму вопросу, — потребовал злой экзаменатор и раздражения в голосе у него поубавилось.
Рассказываю о Венском конгрессе 1814 — 1815 гг. Скучно, уныло, не интересно. Там они в 1814 году не поняли, там они в 1815 году дали толчок реакции и тормозили революционное движение… но ни хрена у них толком не получилось, потому что Маркс сказал…. а Ленин дополнил…
— Какое из решений Венского конгресса действует до настоящего времени, — хочет "убить" меня дополнительным вопросом злой экзаменатор.
— Э… — растерянно моргая тяну я, — ну наверно… э…
— Может вы хоть слышали, про дипломатический иммунитет посольств и консульских учреждений? — довольно высокомерно спрашивает злой.
— Как же, как же, — обрадовался я подсказке, — не только слышал, но и лично так сказать его нарушал.
— Это еще как?! — в свою очередь заморгал экзаменатор.
— Да вот так!
В году этак восьмидесятом ходила по частям сороковой армии развеселая байка, о том как наши десантные соколики вызвали международный скандал. Эта дипломатическая история была хорошо известна в узких кругах. А дело было так. В конце декабря семьдесят девятого и в первых числах января восьмидесятого года 103 "Витебская" дивизия ВДВ вошла в Кабул. Местные органы власти были временно парализованы, а если быть точнее, их в тот момент вообще не существовало. Десантура сначала захватила, а потом и взяла под охрану все стратегические объекты афганской столицы, в числе прочих объектов поручили нашим ребятишкам охранять и дипломатические представительства, как говорится во избежание всяких там эксцессов. И вот патруль из трех уже вконец умученных службой десантных орлов вдоль высокой стены уныло бредет по улочке. Непреступная каменная ограда отделяет твердыню жилой резиденции чрезвычайно полномочного посла Франции от сложностей жизни и от пышущих интернационализмом советских воинов. Но из-за твердыни раздается веселый женский смех. Высока стена, нет у наших соколов штурмовых лестниц, но задорен и волнующ женский смех. Наши курнули и сначала улетели, а затем будучи в улете запросто пересекли границу той территории Франции, что согласно международному праву находится в Афганистане. Француженки увидав наших красавцев, так легко преодолевших стену и между делом растоптавших грязными кирзовыми говнодавами Венскую конвенцию 1815 года, завизжали. Возможно от восторга, а скорее всего вспомнили волнующие устные предания и литературные рассказы своих прабабушек, о казаках пребывавших в Париже в 1814 году. Короче они орали как резанные. Что ж их можно понять. Всю "холодную войну" их пугали: "Вот придут русские, да как отъе…ут!!!" Вот значит русские и пришли, а дамы приготовились. Но наши воины, до краев наполненные просяной кашей и вспыхнувшей любовью, стали вразнобой утешающе вякать: "… да вы не бойтесь мадам или мадмуазель, мы добрые и хорошие, мы это… ну вроде как в гости заглянули… ну познакомиться хотим… а если чего… так и это… женится готовы… а что… лично я так не женатый…и это ну как его… а вот вспомнил: Вив ля Франс!"
