Чтобы в юрте горел огонь | страница 53

Бабушка расторопно подтаскивает в вёдрах воду. Нилка терпеливо ждёт своего часа. Вот просохнут окончательно полы, и она постелит дорожки и коврики, сплетённые из разноцветных лоскутков и остатков кожи — в общем, из всего того, что давно уже отслужило свой век, но чему обязательно найдёт применение хозяйственная Олхон.

Потом бабушка ставит на крыльце самовар. Завидев его трубу с вырывающимися красными снопами искр, в дом, как по сигналу, начинают собираться соседки. Они рассаживаются вокруг стола, покрытого ещё довоенной клеёнкой, изношенной до того, что трудно определить, какого она была цвета в прошлом, и пьют горячий, густо заваренный чай с молоком.

Заходит соседка Анна, мать Ивана и Васьки.

— Голова от забот болит, — жалуется она. — Сын хочет учителем стать. Пора в город ехать, в институт, а он у меня раздетый совсем. Перешить не из чего, всё в войну поменяла на хлеб. Сам Кузьма, как вернулся с фронта, всё ходит в гимнастёрке. А ведь сыну в город надо, не хочется, чтобы Ваня был хуже всех.

Растревоженные её словами, женщины торопятся выложить свои истории, освободиться от наболевшего. Нилка замечает, что говорят всё больше гостьи, а бабушка и тётка помалкивают, вовремя заваривают свежий чай, нарезают хлеб, ставят на стол клубничное варенье.

Наговорившись досыта, женщины расходятся. Поднимается и Анна, но её останавливает Олхон:

— Подожди, соседка, подожди немного.

Бабушка достаёт тяжёлую связку ключей, идёт в чулан, открывает висячий большой замок и достаёт из недр зелёного сундука костюм Бориса из тёмно-серой шерсти в полоску. Она хорошенько встряхивает костюм и отдаёт его Анне:

— Моему сыну носить не пришлось, Ване пригодится. А вернётся Боря, новый справим, лишь бы невредимый, здоровый был.

Анна, оторопев от неожиданности, застывает на месте, потом горячо говорит:

— Спасибо, Мария Эрдынеевна, век не забуду. Ну и уважила ты нашу семью! Ты уж прости меня, побегу домой я, обрадую Ваню.

Анна дрожащими от радости руками берёт костюм, благодарит ещё и ещё раз и уходит.

Олхон подходит к сундуку, вынимает хромовые сапоги, смазывает их свежим жиром, заворачивает в чистую холстинку и прячет в угол подальше.

— Пусть подождут своего хозяина, — убеждает себя бабушка. — Устала я надеяться, но пока жива, буду ждать…

Уяна сидит на крыльце, обхватив ноги руками. Лохматый Далайка поблёскивает в темноте круглыми глазами. Млечный Путь широким коромыслом опоясывает их двор и улус. Тётка смотрит на небо и ждёт, когда упадёт ночная звезда. Она загадала своё заветное желание.