Антонина отвечает с достоинством, не торопясь.
— Перекусим? — предлагает бригадир, и Нилка видит, как загрубелые руки передают друг другу чёрный хлеб, куски розового свиного сала и крепкие солёные огурцы.
Все с аппетитом закусывают, хрустя луком и огурцами, и чувствуется, что сегодня их всех роднит и сближает не только общий хлеб, а нечто большее, чего не может уразуметь в силу своего возраста Нилка, чего не может понять мать, беспрестанно поглядывающая на часы и беспокоящаяся о сыне.
Семён Доржиевич и бригада говорят о своих делах. Нилка чувствует, что мать, которой непонятен этот разговор, пытается за чрезмерной заинтересованностью скрыть поднимавшееся в ней волнение.
Кончается митинг, играет самодеятельный духовой оркестр. Рабочие выходят через проходную на дорогу. Первые ряды запевают. Поёт отец, поёт бригадир Виктор Огарков и его ладная жена Капа. Лишь Антонина не поёт, она точно не слышит музыки, общего радостного гомона и веселья. Мать впервые так надолго оставила Баирку с соседкой, и её сердце полно тревоги. Она идёт молча, думая об одном: как бы незаметно уйти домой, чтобы не обидеть участников праздника.
Отец обнимает её за плечи, некоторое время они идут в ногу со всеми, но вскоре его рука, как будто занемев от неудобного положения, сползает с прямых напряжённых плеч матери. Ещё некоторое время они идут рядом, потом отец, подхваченный людским потоком, уходит далеко вперёд.
— Ждите вечером! — кричит он на прощанье, и вот уже трудно различить его темноволосую голову среди таких же тёмных, русых, каштановых и рыжих голов.
Нилке хочется побежать вслед за отцом, шагать рядом с ним и петь эту дружную общую песню, как на шумных колхозных праздниках в Шиберте, когда дети и взрослые веселились вместе, но мать строго смотрит на неё и выходит с дочерьми на обочину дороги. Люди, идущие в конце колонны, приветливо машут им, приглашают с собой, но Антонина отказывается, торопясь домой к Баирке.
Затихает, удаляясь, музыка, замирает песня.
Через два дня Нилка и отец собрались в дальний путь. Антонина сложила Нилкины вещички в отдельный чемоданчик, напекла на дорогу пирожков с черёмухой, купила подарки сестре и бабушке.
Девочка пошла проститься с учительницей музыки. Елена Константиновна лежала на кровати, укрывшись пледом.
— Что-то нездоровится мне, — сказала она. — Ну ничего, пройдёт. Ты, Нилка, купайся, загорай побольше, набирайся солнышка. С осени снова начнём занятия, уроки будут сложнее и интереснее.
