Но самое трогательные было то, что каждый вечер, перед сном Пётр Степанович делал массаж маленьких ножек своей супруги. Порою даже целовал их.
Однажды я как обычно шла на работу, в уже ставший мне родным и таким уютным дом моих стариков. Подходя ближе к подъезду, я заметила карету скорой помощи. Где-то глубоко в подсознании проскочила мысль: «А вдруг.… Нет…». Но мои опасения оправдались. «Скорая» приезжала к Вороновым. Я пулей неслась по лестнице между этажами. Когда я вбежала в коридор, фельдшера уже выходили из комнаты. Встретив меня, Пётр Степанович сказал:
– Елизавете Григорьевне стало плохо. И мне пришлось вызывать «Скорую». Анастасия, ты пока не заходи в зал. Ей нужен покой,– растерянно произнес он.
Я начала убираться и заметила, как Пётр Степанович, зайдя в другую комнату и сев на стул у окна, начал тихонечко плакать. Я не могла продолжать заниматься своим делом, ком подступал к горлу. Молча подошла и присела рядом с ним. Пётр Степанович сидел и смотрел на двор через окно. Было видно, как детишки играют в песочнице, молодые мамы сидят на скамейках и о чём – то ведут оживлённый разговор.
– Знаешь, Анастасия, – утерев слезу, сказал Пётр Степанович, – я родился и вырос в этом доме. Когда – то я и мой сын играли в этом дворе, под этими деревьями выросло не одно поколение. Человек приходит в этот мир на очень короткое время, которое уготовано ему судьбой. Ведь по сути даже сто лет жизни для человека это мало. Хочется жить и радоваться, ведь никогда не знаешь, который из твоих восходов солнца последний. Поэтому надо радоваться каждому дню. Ты знаешь, я прожил счастливую жизнь с Елизаветой, мы прошли всю войну. Каждый день писали письма друг другу. Даже на передовой мы умудрялись найти пять минут, чтобы написать весточку. И никакая война не могла разлучить наши любящие сердца. Хотя ты знаешь, у многих она отняла мужей, сыновей, братьев, возлюбленных.… Всю свою жизнь я оберегал, защищал Елизавету. Старался не огорчать её ни словом, ни поступками. Ведь у меня дороже неё никого не было и нет.
Мы вырастили сына, дали образование. Растили его в надежде, что он станет человеком. Таковым он и стал. Он женился на девушке, которая после института позвала его в Ригу. Там он обзавелся семьей, первое время он нам звонил и писал. Елизавета очень переживала за него. Но со временем звонки становились всё реже. Он нам почти не помогал. А я ведь понимаю и не держу обиды на него, ведь ему самому тяжело. Да и я гордый, сам он не предложит, и я не попрошу. Спросишь, откуда деньги на домработницу? Я скажу тебе. Мой ученик, Игнат Тарлеев, которого я учил высшей математике, стал неплохим предпринимателем. Лет десять назад он пришёл ко мне в гости проведать и поблагодарить за знания, которые я ему передал.
