Я выдернул Рому из-за стола, встряхнул. Рома улыбнулся глазами: мол, меня на эту пушку не возьмёшь. Тогда я взял мизинец Ромы на излом. Рома из красавца превратился в сутулого вислоухого уродца, принялся глотать воздух как тот карась, что с утра сохнет на прилавке.
Я спросил Рому, за какой шиш мне перепало по свежей шишке. Голос Ромы на грозный рык походить перестал, стал сладким как тот чай, который получится, если не сахар всыпать в чашку, а чай влить в сахарницу, полную сахару.
Рома рассказал, что Вадик проиграл в игровых автоматах три тысячи баксов. Проигрывал и раньше, но суммы в десять раз меньшие, и всегда отдавал. С последним долгом Вадик затянул. Рома сказал Вадику, что если через месяц долг не вернётся, то Вадику придётся купить абонемент в реанимацию. Вадик пообещал долг вернуть. Вскоре у Вадика убили деда. Вадик сказал, что как только квартиру продаст, так долг и вернёт. За час до того, как я получил кулаком по свежей шишке, Вадик позвонил Роме и сказал, что я хочу навесить на Вадика левое убийство. Мол, Вадик не убивал, а я, чтобы спасти убийцу настоящего, каждую улику вешаю не убийце, а бедному и несчастному Вадику. Вадик попросил у Ромы помощи. Рома рассудил: если Вадика благодаря мне посадят, то долг Роме не вернётся, а значит, надо попросить меня от Вадика отвалить.
Перед тем как Рому отпустить, я отвесил красавцу для профилактики увесистую оплеуху. Затем я пнул водилу серого пикапа, пожелал парням обходить мой дом десятой дорогой, и отбыл восвояси.
По дороге к джипчику я праздновал удачу: у Вадика появился жирный мотив. Мотив у Вадика был и раньше: квартира Самуилыча. Но с таким мотивом можно жить годами, и не обидеть даже мухи. Такой мотив чуть не у каждого второго. А вот неслабый долг кредитору, который надо вернуть через месяц и на годы не растянешь, заставил Вадика подсуетиться. Это ли не жирный мотив? На такой мотив не сможет закрыть глаза даже Юсуп.
Я покатил домой.
Я собирался принять душ, переодеться, а то после встречи с асфальтом моя одёжка выглядела не так уж и презентабельно. К тому же часы показывали половину третьего, а желудок требовал хоть и запоздалого, но обеда.
*
*
Вроде бы уже и научен, а ума у меня таки не хватило, чтобы при входе в подъезд в первую очередь посмотреть в тёмный угол, что за шахтой лифта. Надо будет по свободе туда повесить лампочку, и чтоб горела круглые сутки.
Ковылякина я узнал по сопению. Жаль, что узнал уже после того, как Ковылякин размахнулся, и начал опускать на мою черепушку тот ломик, который я позже у Ковылякина отобрал и до сих пор храню как напоминание о своей беспечности.
