Смерть в Версале[редакция 2003 г.] | страница 74

Все уже забыли обо мне, и я могу задать Полю вопрос:

— Это ты стрелял?

Он опускает глаза:

— Нет… почему ты так решила…

Я указываю на пуговицы сюртука. Поль виновато улыбается:

— Я не хотел тебе говорить… чтобы не расстраивать…

— Пустяки, я и в слона не попаду, — говорю я. — Спасибо, ты меня выручил. Ты великолепный стрелок! Всегда носишь пистолет под сюртуком?

— Да, так спокойнее, — говорит он. — Спасибо за похвалу… просто тут очень близкое расстояние…

— Не скромничай, — улыбаюсь я. — Для меня и это даль далекая.

Мне ужасно стыдно. Так я и знала, он меня серьезно не воспринимает. Сразу понял, что я мазила. Но он молодец, помог мне. Хотя перед ним я все же опозорилась, обидно! Он смотрит на меня как на фарфоровую дурочку!

Ясно, Теруань это подстроила нарочно, она хотела, чтобы я села в лужу. Интересно, что бы она сказала, узнав о поступке Поля?

— А твоя проницательность достойна Робеспьера! — восклицает Поль. — Тебе надо быть сыщиком!

— Спасибо, но ты мне льстишь, — говорю я.

Нас прерывает голос Теруань:

— Что–то мне стало скучно! Предлагаю покинуть этот склеп и устроить охоту! Все желающие могут поехать! Трусы и лентяи пусть идут домой!

Хоть я и люблю лошадей… просто погладить… Признаюсь честно, охоту я ненавижу, мне жаль зверюшек. Но мне не хочется, чтобы Поль считал мне трусихой, а уж тем более лентяйкой. Я соглашаюсь. Однако, сославшись на боль в запястьях, говорю, что поеду медленно.

— Не кисни, малая, — говорит мне Теруань.

Я оборачиваюсь, смотрю в ее глаза и вижу… на этот раз сочувствие и даже просьбу простить… Теруань мне улыбается.

Я Анна Теруань, понимаю, что эта партия проиграна. Именно слабость девчонки, которую я хотела сделать объектом насмешек, помогла ей. Нет, не только слабость, а природная доброта, вежливость. Вряд ли бы ее пожалели, начни она скандалить.

В тот момент, когда девчонка падала от боли, я померкла для всех. Все устремились к ней. Она была центром внимания, все хотели ее утешить. А Поль особенно! Как он суетился вокруг нее! Никогда не забуду его укоризненный взгляд, брошенный мне. Но самое странное, что и мне было ее жаль. У меня было такое чувство, что я обидела беззащитного ребенка.

Я хотела унизить ее, а унизила себя. Я унизила себя перед Полем, Светланой, всей компанией, даже себе я кажусь униженной.

Я провалилась с треском. Увы, я всегда действую по первому впечатлению, иду за первой мыслью, поддаюсь чувствам и никогда не думаю о последствиях. А потом всегда стыдно и обидно, что сделанного не исправишь.