Смерть в Версале[редакция 2003 г.] | страница 68

— Я по поводу убийства, — поясняет он.

— А-а! Понятно, — киваю я, стараюсь держаться увереннее, даже наглее. — Мирабо сказал, что вы очень хотите увидеться со мной, но зачем, не уточнил. Оказывается, это из–за убийства…

— Похоже, мадемуазель, вы разочарованы, — говорит гость.

— Напротив, — возражаю я. — Первый раз веду разговор об убийстве!

Мне действительно интересно.

— Вы давно знали мсье Морьеса? — спрашивает Макс.

Именно так я буду звать его! Просто Макс. Мы недавно знакомы? Плевать!

— Да, достаточно, Макс! — отвечаю я. — Мы были просто приятели. Скажу сразу, человек он был нехороший, властолюбивый, обожал командовать и помыкать людьми. Деньги были для него всем. К женщинам он относился с презрением. По–моему, он только со своей женой был учтив.

— Это была ваша идея — занять у него деньги? — задает он вопрос.

— Да, — киваю я, — у Ива были денежные трудности. Долг был ему необходим. Морьес согласился дать ему взаймы на месяц.

— Вы любите мсье Сенара? — какой прямой и меткий вопрос.

— Раньше любила, — печально говорю я. — Когда у Ива были деньги, он был добрым и внимательным. Понимаете, он отличался от остальных, относился ко мне с нежностью… Потом Ив стал таким, как все, грубым, начал оскорблять меня. Обнаружились вся его слабость и неумение бороться! Ругань и обидные прозвища в свой адрес я привыкла слышать постоянно, но эти мужчины содержат меня, и есть смысл терпеть их… А с Ивом другое дело, от него ничего не дождешься, кроме скандалов! А я так много для него сделала!

Мне тяжело вспоминать это. Кажется, я потеряла контроль над собой. Я сейчас расплачусь. Макс, наверно, презирает меня.

— Мне вас искренне жаль, мадемуазель, — ласково говорит он. — Вас покорили манеры воспитанного мальчика, вам это казалось чем–то необычным, сказочным. Увы, изящные манеры не означают, что их обладатель хороший человек.

О Боже! Что я слышу!

— Ох, хоть кто–то понял меня и посочувствовал! — благодарю я. — Таких женщин, как я, не любят, все думают, что нам нравится такая жизнь. Это не так! Как я завидую мадам Морьес! Перед ней мужчины расшаркиваются, робеют в ее присутствии, а меня… Ох, лучше не говорить… На днях мне исполняется 26 лет… и никто ни разу не поздравил меня с днем рождения! Я пыталась напоминать, но в ответ слышала только грубость.

— Это случалось, даже когда вы были ребенком? — вдруг спрашивает он.

— Да, — грустно говорю я. — Дело в том, что я не помню моих родителей. Вы можете представить, в какой среде я росла? Уж не думаете ли вы, что я избрала свой путь по желанию, и он мне нравится?