Смерть в Версале[редакция 2003 г.] | страница 62

Что же произошло? Барнав! Как я сразу не догадался. Этот слащавый пижон стал моим противником не только в политике, но и в любви.

Ах, Мадлен. Как вы любите внешний блеск! Когда я был судьей, вы были обо мне иного мнения. Вы не стеснялись даже поцеловаться со мной на улице. Теперь, когда на меня обрушились трудности, вы стыдитесь даже поговорить со мной.

Как вы изменились! Вы были такой милой, доброй девочкой, а стали холодной и расчетливой. О! Вы всегда были жестокой! Нет, вы не такая… Вы стараетесь быть такой… Как бы я хотел, заглянуть к вам в душу! Даже моя безупречная логика не может найти ответ, но однажды я разгадаю вашу тайну.

Что же мне делать? Как вернуть вас? Действовать! Я не отступлю, Мадлен Ренар! Посмотрим, через год вы вновь будете гордиться знакомством со мной! Я вас люблю, Мадлен, этим все сказано.

Мое имя Жорж — Жак Дантон, мне 29 лет. Я занимаю должность капитана национальной гвардии. Еще я председатель клуба Кордельеров. Я не собираюсь останавливаться на достигнутом. Это только первая ступень в моей политической карьере. Скоро я буду главным действующим лицом на арене истории! А пока я наблюдаю… это важно!

В компании приятеля Камилла я иду по улице.

— Бедняга Макс, теперь ему еще сопли юности утирать, — говорю я. — М-да, вот она первая любовь!

— А мне жаль Светик, — вздыхает Камилл. — Бедная девочка!

Я ему верю. Он распустил нюни побольше, чем несчастный ребенок.

— Ничего, это пройдет, — говорю я. — Светик еще научится управлять своими чарами. Не понимаю, что она плачет. Девица с такими данными!

Мне действительно очень нравиться Светик, но приставать к ней я не собираюсь, что я изверг.

— О! Она прелесть, — вздыхает Камилл. — Когда я впервые увидел ее…

Он всхлипывает.

— Ага, — хохочу я. — Макс тебе здорово накостылял, чтобы ты и не думал к ней клеиться!

— Вот вредный! — восклицает Камилл. — Если бы он с ней любовь крутил, я бы понял. А так… ни себе, ни людям!

— Все правильно, — говорю я. — Зачем ты ей нужен? Ты себя в зеркало видел?

— А ты сам? — ехидно говорит Демулен. — Как на нее поглядываешь!

— Поглядывать можно! — говорю я. — Я сам был поражен, когда увидел ее после пансиона. Была ведь совсем мелкая. А стала такой хорошенькой, а главное очень интересной. Никогда бы не подумал, что мне будет интересно говорить с девчонкой, причем намного моложе меня!

— Ты прав, — кивает Камилл. — Болтать с ней приятно. Она, конечно, не философ. Видал я дамочек и поумнее, но сколько обаяния!