Смерть в Версале[редакция 2003 г.] | страница 59
Я вхожу в другое кафе, чтобы перекусить, когда я волнуюсь, я хочу есть. За одним из столиков я замечаю Мадлен. Красивая, элегантная. Она тоже замечает меня и добродушно приглашает сесть к ней за столик. Я соглашаюсь, мне надо с кем–то поговорить.
— Почему я не такая как Теруань!? — восклицаю я.
Мадлен удивленно смотрит на меня, потом начинает смеяться.
— Нашла кому завидовать! — говорит она.
— Но я по сравнению с ней такая неинтересная, — вздыхаю я. — Она амазонка, таких сейчас любят!
— Таких никогда не любят, — возражает Мадлен. — О них слагают песни, пишут стихи, посвящают романы! Художники мечтают увековечить их на своих полотнах. Однако этих женщин никто и никогда не полюбит.
— Почему? — спрашиваю я.
— Потому, что женщина должна быть женственной, мягкой, слабой. Именно эти черты любят мужчины.
— Но у Теруань много поклонников. Ее считают соблазнительной!
— Быть соблазнительной не значит быть любимой! Что в ней привлекательного для мужчин? Она пьет крепкий портвейн, курит сигары, ругается. Какой нормальный мужчина заведет с ней серьезный роман, не говоря уже о женитьбе. Она надела мужской костюм меньшего размера, чем надо, взяла в руки два пистолета — да, выделяется среди парижских гризеток. И все!
— А поклонники…
— Ох, те мужчины, что крутятся вокруг нее, не задерживаются больше, чем на две ночи! А толкает их любопытство. Хотя там такие мужчины, Боже избавь! Я таких к себе на пушечный выстрел не подпущу!
— Мадлен, с ней на равных общаются и величайшие умы современности! — возражаю я.
— Представители умов современности не ходят у нее в любовниках, — уточняет Мадлен. — Им просто интересно с ней, но как женщину они ее не воспринимают. Да, они приняли ее в мужской круг. Однако учти, при разногласиях отношения с ней выясняют по–мужски.
Я молчу, она права. Мадлен продолжает говорить:
— Но на что ты жалуешься? С тобой тоже общаются величайшие умы, но для них ты остаешься слабой девушкой! Радуйся! Пусть они не открывают тебе свои тайны… хотя зачем тебе это надо?
Мы разговорились с ней как подруги. Я рассказываю ей про Поля. Мадлен начинает смеяться.
— И ты ревнуешь его к Теруань! — восклицает она. — Глупенькая! Зачем ему эта старуха! Она старше его на десять лет, он относится к ней как к матери.
— Но он с ней так мило ворковал! — говорю я. — Она клала ему руку на плечо, хихикала! Эта беседа доставляла Полю удовольствие.
Мадлен продолжает смеяться:
— Ну и что! Любознательному мальчику просто интересно в ее обществе. Думаю, нигде в Европе такого чуда он не видел… Ходят же люди в зверинцы! Вообще, выкинь эту чушь из головы. Зря ты стесняешься своей слабости, нежности, страхов — это придает тебе обаяния.