Здесь у нее было свое особое место, место настоятельницы монастыря. Все монахини и священник были в сборе, ожидали только ее.
Стройно и торжественно пел монастырский хор, возносились горячие молитвы, священник читал свою ежедневную проповедь. В этот храм приходили молиться не только монахини, но и жители соседних деревень. В этих краях не было более значительного места, где звучало Божье слово, и оказывалась помощь всем нуждающимся.
Высокие и крепкие стены обители могли бы служить надежной защитой в случае войны, что так часто случалось на прекрасных землях Каталонии в это беспокойное время.
Об этом думала настоятельница монастыря Педральбес, вознося благодарственные молитвы Господу и Деве Марии. Только их святая воля дала ей возможность построить этот монастырь, ставший ее домом на всю оставшуюся жизнь.
Настоятельница была уже немолода, хотя точно определить возраст женщины было сложно – ее тело, лицо и волосы скрывала монашеская одежда. Но темные бесформенные одеяния не могли скрыть горделивую осанку, благородство движений и изящность фигуры.
Весь день проводила она в трудах и заботах о монастыре и его обитателях. Бог не дал ей детей, но женщина не роптала – этот монастырь и все живущие в нем люди стали ее детьми. Они чувствовали ее неустанную заботу и искреннее внимание, обращались за помощью и советом, всегда находили любовь, понимание и поддержку.
И лишь поздними вечерами после всех дневных дел и молитв, в одиночестве своей кельи, женщина предавалась воспоминаниям о своей жизни, пытаясь понять, все ли она сделала правильно, не совершила ли непоправимой ошибки, выбрав этот путь.
Перед ее внутренним взором проходили события двадцатилетней давности, такие живые и яркие, будто это было вчера. Все чувства, которые она испытывала в свои юные восемнадцать лет, возвращались теперь в ее уставшее сердце, ненадолго заставляя его биться быстрее.
Люди, вызывавшие некогда эти сильные чувства, уже покинули этот мир, оставив лишь воспоминания и сожаления.
Елена лежала с закрытыми глазами, пытаясь понять, сон это или явь. Все, что она сейчас видела и слышала, было слишком реальным, чтобы быть сном. Солнце, гладящее холодную бледную кожу, прохладный ветерок, ласкающий печальное лицо, призывный звук колоколов, дурманящий аромат цветущего сада не могли быть обычным сном.
Женщину в монашеском одеянии она видела впервые.
Тогда почему же чувства, испытываемые этой женщиной, Елена ощущала как свои собственные?
