История Индий [Historia de las Indias] | страница 29

Но остров довольно велик, и Лас Касас, естественно, не мог охватить такими наблюдениями события, синхронно протекавшие в различных районах этой земли. Для тех мест, где историк говорит, скажем, о методах эксплуатации труда индейцев, о моральном облике колонизаторов и т. п., это не существенно: здесь добытый пытливым наблюдателем действительности материал мы встречаем в обобщенном виде. Труднее установить степень личной осведомленности автора там, где речь идет о конкретных фактах, приуроченных к определенной местности и к определенному моменту в цепи событий. И снова внимательный анализ текста позволяет — нередко окольным путем — прийти к определенным догадкам.

Так, описывая внешний облик Котубанамы — одного из старейшин индейского арауакского племени, населявшего область Хигей (остров Гаити), Лас Касас пишет, что увидел его впервые во время карательной экспедиции Хуана де Эскивеля в эту область (II, 16). Из этого нетрудно сделать вывод, что будущий историк присутствовал при массовых расправах над индейцами области Хигей.

Но вот нить повествования приводит историка в другие области Нового Света — туда, где он либо вовсе не бывал (Лукайские острова, полуостров Флорида, Дарьен), либо оказался там много времени, нередко несколько десятилетий, спустя после описываемых событий.^>40> Здесь Лас Касас волей-неволей вынужден обращаться к показаниям, рассказам, воспоминаниям других лиц.

«Расспросный метод» был широко распространен среди авторов XVI—XVII веков, писавших о заокеанских событиях. Его широко применял, например, первый историограф открытия и завоевания Нового Света — Пьетро Мартире д’Ангьера: как отмечал позднейший биограф итальянского гуманиста Ж.-А. Марьежоль, любознательный итальянец «... в погоне за новостями хватал на ходу и капитана, и матроса, и чиновника; ... он сам искал людей и вызывал их на откровенность, не пренебрегая никакими средствами, чтобы узнать правду».^>41> И при этом, как отмечал Лас Касас, «... все испытывали удовольствие, давая ему отчет в виденном и слышанном, ибо был он человек уважаемый»

(I, 139).

Но Пьетро Мартире д’Ангьера оказался, если можно так выразиться, «невольником» расспросного метода: никогда не бывавший за океаном, он в сущности не имел никаких других путей для выяснения различных перипетий событий в Новом Свете, кроме бесед с «бывалыми» людьми. Лас Касас, избороздивший в своих скитаниях Атлантику и вест-индские воды и лучшие годы своей жизни проведший под небом Западного полушария, был в ином положении, и ему расспросы очевидцев были необходимы в первую очередь тогда, когда он начисто лишен был возможности призвать в свидетели свою чрезвычайно цепкую и емкую память; в иных же случаях свидетельства очевидцев служили ему лишь подспорьем для проверки познанного на опыте.