- Напугать? А чего же это ей бояться?
- Ты слушай. С этой штукой что-то случилось, когда в нее ударили дуга. Я что-то такое читал однажды в журнале, про теплоту - что молекулы при нагревании начинают носиться, сломя голову. Так?
- Да. Молекулы убыстряют движение, если увеличить подачу тепла. Но...
- Но - ничего. Через четыре часа после этого, машина все еще была горячей. Она была очень странно горячей - не только там, где ударила дуга, как это бывает при сварке - а целиком, от лезвия до топливных баков. Всюду. И температура на задних сегментах траков была такой же как на лезвии, куда бедняга Пиблз успел положить руку.
- И ты только посмотри! - Том приходил во все большее возбуждение по мере того, как его мысли кристаллизировались в слова. - Она была перепугана, перепугана настолько, что сумела двинуться назад, вложила все, чтобы оказаться подальше от сварщика. И после этого ей было плохо. Я говорю это потому, что за все время, как Семерка подхватила это не-знаю-что, она только однажды стояла смирно, не пытаясь убить каждого проходящего человека - в те два дня после того, как ее ударило. У нее хватило пороху завестись самой, когда Деннис подошел к ней с ключом, но она нуждалась в водителе, пока к ней не вернулись силы.
- Но почему она не развернулась и не разнесла сварочный агрегат, когда Деннис взял ее?
- Тут может быть несколько причин. Не хватило сил, или решимости, или она была так испугана, что хотела только убраться подальше от сварщика.
- Но у нее была вся ночь, чтобы вернуться.
- Она все еще боялась. Или... да, конечно! У нее была масса работы. Ее главная цель - убивать людей, это так - иначе концы с концами не сойдутся. Ее для этого построили. Не бульдозер - он в норме, это милейшая машина - а ту штуку, которая им командует.
- Что бы это могло быть, - вслух подумал Келли. - Оно вылезло из этого здания - храма - или чего там еще? - интересно, сколько этому лет? Как долго оно там просидело? Что его там удерживало?
- Его удерживала там странная серая масса, которой храм выложен изнутри, - ответил Том. - Она была как скала и - одновременно - как дым. Она такого особенного цвета, что на нее просто страшно смотреть, а когда мы с Риверой подошли близко, у нас мурашки пошли по коже. И не спрашивай меня, что это. Я потом вернулся посмотреть, но там уже ничего не было. По крайней мере, в здании. Только маленький холмик на земле. Я не знаю, может быть, она вся свернулась в клубок. Мне и думать-то о ней и то страшно.
