Сергей разочарованно поджал губы.
— Вот видите.
— Мужчины, значит, не звонили? — уточнил Сергей.
— Мужчина звонит — один, — Виктор покосился на хозяина.
— Да нет, пустое это, — вмешался вдруг Сорочан.
Он открыл примостившуюся на углу стола барсетку и достал из нее перевязанную пачку купюр.
— Извините, ради бога, — он положил деньги перед Сергеем, — что отвлекли вас ради этой ерунды. Это оплата за оговоренный месяц. И давайте закончим все это. А главное — забудем.
— Олег Николаевич, — начал Виктор.
— Да зачем, Витя? — сорвался Сорочан, выплескивая накопившееся напряжение. — Она просто катается! Ничего такого, — он запнулся, подыскивая нужное слово. — Ничего… компрометирующего! Зачем?
— Олег Николаевич! — вспылил, в свою очередь, охранник, — вы на себя посмотрите! Вы скоро превратитесь…
— Хватит! — рявкнул Сорочан и грохнул кулаком по столу.
Сергей видел его во второй раз в жизни и впервые — не на шутку разгневанным. Судя по растерянному выражению лица Виктора, приступы гнева, если и случались с хозяином, то крайне редко, настолько, что охранник подзабыл, как и в чем они проявляются, а главное — как на них реагировать.
— Олег Николаевич, но ваша компания! — воскликнул Виктор, заливая разыгравшийся огонь первым, что попадется под руку — ведром керосина.
— До свидания! — поднялся Сорочан и, выйдя из–за стола, виновато кивнул Сергею, — извините еще раз.
Виктор вскочил, но Сорочан предупредительно вытянул руку.
— Вы еще посидите, закажите что–нибудь. Я на такси доеду, — чуть повысив голос, не дал он сказать открывшему было рот охраннику.
Хлопок двери подействовал на Виктора отрезвляюще — он уселся напротив явно смущенного Сергея, такой же невозмутимый, как прежде, всем своим видом демонстрируя, что не собирается забрасывать на полку разработанный им же сценарий, несмотря на то, что продюсер забраковал пьесу на глазах у труппы. Движением руки, не допускающим возражений, Виктор смахнул пачку купюр со стола, и вот, она уже скрылась во внутреннем кармане его куртки.
— Не обижайся на него, — как ни в чем не бывало, сказал охранник, — это все стресс, понимаешь? Он вообще–то голос почти не повышает. Про деньги, надеюсь, все ясно?
Сергей неопределенно пожал плечами.
— А что непонятного? Все остается в силе: работаешь еще три недели, как договаривались. И получаешь вознаграждение. А это — он поморщился, кивнув на дверь, — нервы, эмоции. Не будем обращать внимания, мы же профессионалы. Разве не так?
