Седрик с усилием разлепил плотно сжатые губы:
– Поверь, мне прекрасно известно, что слухи, как правило, не бывают беспочвенными, в них всегда есть доля истины. А поведение Бренды только подтверждает и объясняет их основу.
Уэйкфилд вертя в руках, пустую кружку, поддержал слова племянника:
– Чем делать преждевременные выводы, лучше поговори с ней самой.
Седрик зло огрызнулся:
– Зачем? Когда она все так умело и старательно скрывает.
Меняясь в лице, Уэйкфилд с трудом выдавил из себя слова, которые, по всей видимости, не хотел произносить, но все же отважился:
– Не ты один подвергся этому испытанию.
Седрик ребром ладони с силой ударил по столу:
– Даже не сравнивай, поверь, мне от этого только хуже всего, ведь не смотря ни на что, леди Ингрид нашла в себе мужество признаться, одно это уже делает ей огромную честь. Неужели ты думаешь, что я стал бы обвинять ее в том, что сам не сумел уберечь. Речь совсем о другом, она пытается все скрыть, а обман, как и предательство, простить невозможно, во всяком случае, для меня.
Мужчины замолчали не найдя, что возразить на вполне справедливое обвинение, Уилл попытался сменить разговор:
– А что у вас с леди Ингрид.
– Мы решили пожениться.
Племянник радостно как ребенок захлопал в ладоши:
– Ну, хоть одна радостная новость – Расплываясь в обаятельной улыбке, добавил слова, явно предназначенные брату – Хоть у одного хватило здравого смысла.
Глядя на веселящегося племянника, рыцарь сухо заметил:
– Я убью любого, кто осмелится косо посмотреть в ее сторону.
Уилл с жаром прижал руку к сердцу:
– Не сомневаюсь, мог и не предупреждать, тем более мы все относимся к леди Ингрид с огромным уважением, а я вообще в восторге от моей новой тетушки.
Седрик довольно убедительно поддержал слова брата:
– Ты не имеешь права даже думать о нас так, мы восхищены ее мужеством и обязаны ей жизнью.
Рыцарь вполне довольный искренними заверениями удовлетворенно ухмыльнулся.
Исчерпав данную тему, Уилл не собирался успокаиваться, пытаясь хоть как-то разрядить сложную обстановку обратился к угрюмому Рейвену и задал вопрос, который в другое время не отважился бы спросить:
– Рейвен, а почему ты называешь Кэтрин птичкой?
От неожиданности глаза того недовольно округлились, бросив на Уилла возмущенный взгляд и встретившись с его умоляющими глазами, понял, что тот вовсе не пытается над ним посмеяться, а всего лишь ищет способ, в дружеской беседе сгладить напряженность момента, охотно пояснил:
