Поэтому я отвернулась, не говоря ни слова, рванула через весь двор, пока не набрала достаточно скорости, чтобы оторваться от земли. Как только я добралась до своего кусочка рая, хлынули слезы…, я приняла решение никогда не оглядываться. С прошлым покончено. Настало время смириться с болью, что сжигала меня изнутри. Наблюдать за миром слишком тяжело. Мне нет там места. Слов не осталось. На земле меня больше ничего не удерживало.
По крайней мере, в «Куске» я могла заниматься, чем захочется. Сидеть там дни и ночи напролет и никому дела до этого не будет. Я могла гулять хоть до посинения. Просматривать одни и те же грустные фильмы, пока не выучу все реплики. Иногда, когда запах пиццы надоедал, я выползала наружу и шла к обрыву, через дорогу. Смотрела на море и думала о Джейкобе. Сработал ли его план. В своей крупице рая мне он нигде не встречался, что само по себе было хорошим знаком. Впрочем, я опасалась, что он мог оказаться где-нибудь еще.
Кое-где похуже.
С Ларкин.
Я постаралась не думать об этом.
Вместо этого, я крепко зажмурилась и нырнула в океан, позволяя себе погрузиться на самое темное песчаное дно. На глубине было очень тихо. Тихо и спокойно.
Кроме того, под водой слез не видно.
Не знаю, как долго я провела под водой. Быть может, даже несколько дней. Может, недель. Это не имело значения. Я коротала время, рисуя на песке доллары, играя в Марко Поло с раком-отшельником, делала браслеты из водорослей и, в основном, просто притворялась Русалочкой. Впрочем, грудь у меня была не ахти, чтобы уместить ее в паре раковин. (Причина Номер 3 714 «Почему Так Отстойно Умирать в Шестнадцать»).
Временами мне мерещилось лицо Патрика в проплывающей мимо медузе; ее щупальца казались руками, которые пытались вытянуть меня обратно на поверхность. Я постоянно думала о том, какой была бы жизнь, если бы мы выросли в одно время и встретились. Быть может, мы были бы даже одного возраста. Быть может, в ту ночь именно он поцеловал бы меня в сверкающих лучах дискобола.
В конце концов, мне пришлось признать, что это была всего лишь медуза, поэтому мне не оставалось ничего делать, кроме как поплыть обратно к берегу. Снова погрязнуть в жалости к самой себе. Оказывается, к этому быстро привыкаешь. Я даже пару раз возвращалась обратно в Сан-Франциско, надеясь, что смогу отыскать Ларкин. Я посетила все наши излюбленные места: детскую площадку, верфь, даже взобралась на вершину пирамиды… но так и не нашла ее.
