Там горел свет. Я прошелся, заложив руки в карманы, поглядел картины на стенах. На одной — вид Биказа, на другой — долина Олта, на третьей — маленький домик в горах, покрытых снегом, вот это что-то особенное, посмотришь — и сразу на тебя дохнет зима.
Потом я вышел на улицу, иду по аллее, повертываю налево к даче девочек. Подхожу. Они еще не спят — горнист только-только проиграл отбой, — у них там смех и разговоры.
Постучать в окно побаиваюсь, девчонки могут закидать меня подушками. Но надо набраться смелости, не пойду же я на попятный. Будь что будет, пускай хоть стульями в меня швыряют. Стучу. Выходит Корина, очень симпатичная девочка.
— Что тебе нужно? — спрашивает она.
— Позови васлуянку.
— Какую? У нас их две.
Я чуть не ляпнул: ту, которая отставляет мизинец.
— Позови высокую, — говорю.
— Они обе высокие.
— Тогда зови обеих.
Немного погодя обе васлуянки выглядывают в окно.
— К тебе у меня вопросов нет, ты свободна, — говорю я второй девочке. — Прости за беспокойство!
Она обзывает меня нахалом и уходит. Остается только та, которой я ухнул в компот содержимое солонки.
— Я пришел сказать, что это я насыпал тебе соли в компот.
— Спасибо за информацию.
— И еще я пришел извиниться.
— Ты просто…
Она не договаривает, кто я…
— Обзывай кем хочешь, только прости!
— Шел бы ты спать!
— Не могу. Со мной что-то странное творится.
— Что?
— Сам не пойму. Наверное, захотелось быть человеком.
— Да уж пора бы!
— Я по правде говорю, дело серьезное. Такого со мной никогда прежде не было. Ну простишь?
— Я подумаю и завтра тебе скажу.
— Будь другом, скажи сейчас!
— Ну ладно! Иди уж…
— Я больше не буду, обещаю.
— Слыхала. Иди!
— Спокойной ночи! Да, вот еще что…
— Ну что?
— Да нет, ничего… Спокойной ночи!
Я хотел было сказать ей, чтобы она оставила свою манеру оттопыривать мизинец, но сообразил, что момент не очень удобный.
Иду к другой даче, где живут начальники отрядов. Они сидят у двери в плетеных креслах и курят. Слышу, один говорит, что он не верит в летающие тарелки. Другой возражает, говорит, что он лично верит. Я с ним согласен, я тоже верю, что они есть, но мое мнение сейчас мало значит. Подхожу, со всеми здороваюсь и прошу товарища Адамеску уделить мне минутку. Он сразу вскочил:
— Что случилось?
— Происшествие.
— Какое? — спросила музруководша.
— Не пугайтесь, — успокоил я их, — это происшествие было еще утром.
Мы вдвоем отходим в сторону, я иду впереди, за мной товарищ Адамеску. Я бы, пожалуй, шел и шел, хоть на край света, но говорю себе «стоп» и останавливаюсь.
