Поющие золотые птицы[рассказы, сказки и притчи о хасидах] | страница 92

Новым родственником хозяина трактира стал его давнишний друг — пожилой, вдовый и бедный меламед из соседнего города, за гроши учивший ребятишек Святому писанию.

— Мы с тобой берем грех на душу, приятель, — сказал меламед другу и тестю.

— А отдать дочь в жены христианину — не грех? Мы грешим оттого, что несчастны. Из двух грехов я выбираю меньший, — возразил трактирщик и значительно поднял вверх указательный палец.

— Поживешь у меня несколько дней. Отдельная комната для тебя приготовлена. А там, с Божьей помощью, раввин рассмотрит ваше с Оснат дело, и получите развод, — добавил хозяин трактира.

— Да, да, с Божьей помощью, — криво усмехаясь, заметил меламед, имеющий репутацию человека праведного.

План трактирщика удался на славу. Живя в доме тестя, новобрачный ни разу не уединился со своей молодой красавицей женой. И не искал уединения, ибо уговор и деньги — дороже пустяков. А потом, как и было задумано, к делу притянули раввина. И тот, под давлением законных и диктующих недвусмысленное решение причин, развел молодоженов.

— Ай да трактирщик, ай да хитрец, еврейская голова! — радостно воскликнула Голда.

— Не торопись, Голда, послушаем лучше, что нам скажет реб Арон, — урезонил жену раби Яков.

И рассказчик продолжал.

Не долго торжествовали два отца, два хитреца. Неведомо как, но дошли до Григория все детали краткого супружества Оснат. И по справедливости и без предрассудков пришел он к счастливому выводу, что, в сущности, ничто не препятствует ему взять в жены возлюбленную им девицу. «Прочь сомнения! Осторожность в любви губит счастье», — сказал Гриша своей избраннице.

И сговорились промеж собой Оснат и Григорий, и сбежали вместе, и поженились.

— Ой, Боже! — не удержалась от восклицания Голда и в ужасе закусила нижнюю губу, — наверное, мучил негодяй бедняжку, беспутную эту, а потом обманул и бросил!

— Нет, Голда, — сказал реб Арон, — от многих людей доходили вести, что поселились молодые в большом столичном городе, подальше от знакомых глаз, и жили в любви и счастье.

— Трудно поверить. Что их роднит, реб Арон? — возразила Голда и вытерла слезы, — да и живут они одни, а счастье в одиночестве — неполное счастье.

— Кто рассудит, Голда, что доставляет счастье в любви: то, что нам известно, или то, чего мы не знаем? — загадочно возразил реб Арон, рискуя нейтралитетом рассказчика. Затем продолжил.

Итак, Оснат сбежала. Пришла беда. Трактирщик разодрал на себе одежды, и объявил дочь свою умершей, и сидел дома положенные дни траура. Да и помещик горевал не меньше.