Поющие золотые птицы[рассказы, сказки и притчи о хасидах] | страница 65

Текут безоблачные дни. Появилась в доме колыбель, за ней — другая. В синагоге все чаще люди задают Цви вопросы, просят растолковать что–нибудь из Торы, и тот делает это охотно и просто.

Случилось как–то одному известному раввину из большого города быть проездом в местечке. Остановился в доме у Цви и Леи. Раввин собирался провести субботу у старого своего друга Мордехая, к которому держал путь. Гость обратил внимание на занятия хозяина. «Что читает молодой человек, что записывает?» — прозвучал снисходительный вопрос. «Да так, все больше известные вещи», — скромно ответил провинциал. Раввин торопился в дорогу, чтобы поспеть к другу до наступления субботы. Только отъехал — сломалась ось у повозки. Цви починил. Гость снова тронулся в путь, и снова поломка. Раввин понял, что судьба ему провести субботу в глуши.

Лея накрывала стол к субботней трапезе. Из печи доносился вкусный запах пекущегося хлеба. Она поставила на белую скатерть огромную корзину с двенадцатью свежими плетеными халами.

— О, как много хал! Должно быть, раби Цви ожидает учеников? — спросил раввин.

— Так любил мой отец, — уловив иронию, заметила Лея.

— Учеников у меня пока нет, но завтра в синагоге после молитвы за разговором с друзьями халы пригодятся, — невозмутимо сказал Цви.

— Весьма похвально, — оставил за собой последнее слово раввин.

Во время трапезы, не надеясь услышать умные речи из уст простоватого хозяина, гость без умолку говорил сам, выбирая, впрочем, вещи попроще, доступные пониманию местечкового самоучки. Окончилась суббота, и утром следующего дня раввин отбыл. Он был в отличном расположении духа. «Я, кажется, неплохо просвятил этих милых и простых людей. Не каждому дано стать раввином. Проживет не худо и тот, кто родится и умрет в безвестности», — умиротворенно размышлял он в пути. Раввину не терпелось поговорить с Мордехаем о его сестре и зяте.

Прошло несколько лет, и судьба вновь занесла нашего раввина в дом Цви и Леи. Канун субботы. Хозяин закрыл книгу. Хозяйка выставляет на стол двенадцать ароматных хал.

— О, как много хал! Должно быть раби Цви ожидает учеников? — слово в слово повторил свой прежний вопрос раввин.

— Так любил мой отец, — повторила Лея ответ.

— На сей раз раби не ошибся: соберутся ученики, и одного из них раби хорошо знает, — пообещал Цви.

— Весьма похвально, — сказал раввин, несколько встревожившись.

Суббота еще не наступила, а в доме уже собрались гости — молодые, шумливые. Много шутят, смеются. «Вот они, ученики!» — подумал раввин. Почитая своим долгом придать духовность субботе, он, как и в прошлый раз, принялся рассказывать простые нравоучительные истории. Недоуменные взгляды гостей были наградой раввину за красноречие. Тут появился последний гость — тот самый ученик, который раввину знаком. Взглянув на вошедшего, он изумился необычайно: перед ним стоял Мордехай. И опять кольнула тревога.