Поющие золотые птицы[рассказы, сказки и притчи о хасидах] | страница 100

Богач с серьезной миной на лице выслушивает проект своего юного счетовода. «Гению требуется сочувствие», — думает хозяин.

— Интереснейшие идеи рождаются в твоей голове, Шмулик. Я непременно посоветуюсь с братом, — говорит богач.

От души посмеявшись, братья задумались.

— А ведь чудесное превращение нашего Шмулика пошло на пользу нам обоим, не правда ли, брат? — Спросил богач, дружески подтолкнув локтем раввина.

— Мы способствовали свершению добрых дел, брат. Помогли вдове. Наставили на верный жизненный путь ее сына. Но будем скромны, и нам зачтется, — достойно ответил раввин.

Вот вам, дорогие друзья, история о звездах. А теперь, хасиды, — по домам! — Сказал раби Яков и решительно хлопнул ладонью по столу.

— Минуточку, Яков, ты, кажется, упустил самое главное, — воскликнула Голда.

— Что я упустил, Голда?

— Ты не сказал, женился ли Шмулик.

— Разумеется, Голда, он женился и в самом скором времени. И у него народились детишки, а вдова нянчила внуков, и у нее была тихая счастливая старость, — великодушно ответил раби Яков.

— Вот теперь–то я вижу, какая это чудесная сказка, — с удовлетворением заметила Голда, бросив на мужа укоризненный взгляд.

Осень. Праздник Кущей на носу. У цадика, наставника городских хасидов, забот не перечесть. И главная из них — этрог. Другими словами, нет этрога ни у него самого, ни у одного из его хасидов. Уж все домохозяева поставили шалаши. Кто во дворе, кто в огороде, а вот этрога нет ни у кого. Что же это за праздник Кущей — без этрога? Нарушить важную заповедь? Этого допустить нельзя. Оно, конечно, верно — заморский этот плод дорог и редок в северных краях, но это не причина, чтобы в славный осенний праздник обходиться без такого важного его атрибута. А чем же так чудно пахнет этот этрог? Лимоном? Розой? Утренней свежестью? Пожалуй, и тем, и другим, и третьим. Хотя, главное, конечно, не запах, а заповедь.

Есть у раби еще печаль. Возник как–то летом раздор между двумя хасидскими домами. О чем вышел спор — не так уж и важно. А важно то, что стал он крепнуть и разрастаться все дальше и шире и захватил чуть не половину городских хасидов. И перерос спор в ссору. А ссора длится долго, ибо вина никогда не лежит на одной стороне. Очень горюет из–за этого цадик. На Судный день урезонил он своих евреев. Но чувствовал раби, что огонь хоть и погашен, но угольки тлеют. Перемирие — еще не примирение, оно всегда временно и не умиротворяет людей. Однако, это все потом, потом. А сейчас главное — этрог. Поэтому послал раби своего помощника на постоялый двор, чтобы встречал всех приезжающих и высматривал бы еврея, который везет этрог, и вел бы гостя поскорее к нему.