Valkyrja | страница 4
- Ну как? - на перемене я нашла Маню.
- Никак, - Маня грустно водила по стене маникюром. - Он сегодня без очков и меня не разглядел. Поздоровался и мимо прошел. Я за ним, а он - я спешу, спешу, извините, - передразнила Манюня, но тут ее взгляд остановился. - Идея! Побежали в столовую! Да, я забыла сказать, что Маня ходить не умела, она или прыгала, или бегала. А иногда неслась сломя голову.
В столовской очереди Маня быстренько отыскала взглядом Филиппа Андреевича, пристроилась к нему сзади и жарко что-то зашептала. Бедный Филлип Андреевич, по-моему, вздрогнул и икнул. Маня деловито ставила на его поднос два супа, два вторых, в руках уже держала вартушки с творогом, и умудрялась при этом призывно подмигивать и улыбаться.
Уселась Маня, конечно, с ним. Он не возражал - но тут попробуй, возрази, Маня же в ударе!
Я тихонько села за соседний стол и услышала, как Манюня рассказывает про жирафа в зоопарке, как он смешно ест и крутит головой. Она показывала жирафа, потом рысь, потом еще кого-то из флоры или фауны. Филипп Андреевич ошарашено молчал и даже не ел. Маня сунула в рот последний кусочек ватрушки, манерно вытерла ротик салфеточкой, фальцетом сказала: "О, спасибо за дивный обед" - и, подхватив жующую меня за локоть, потащила в коридор.
- Ну как? - прижала она меня к стене.
- Блеск.
- Как думаешь, он мой?
- Маня, по-моему, у него нет выбора.
- Ты уверена? - победно засомневалась Маня и хитро прищурила глаза в предвкушении счастья.
После занятий мы ждали Филлипа Андреевича на крыльце, а он что-то не торопился. Я подозревала, что он скрылся через черный вход, и больше никогда не появится, но с Маней этими мыслями не делилась, ибо чревато. Каково же было мое удивление, когда Филлип Андреевич вышел на крыльцо. Маня вся подобралась и смерила расстояние прыжка до жертвы. Потенциальный принц кому-то помахал и бодро устремился по лестнице, на ходу раскрывая объятия. Манюня что-то замешкалась, а дальше... как в замедленной съемке, мы увидели, что Филипп Андреевич нежно целует какого-то дядьку в спортивном костюме. Маня от возмущения прокляла всех на свете геев, и, гневно сверкнув глазами, сказала.
- Ну, все, Мари, теперь ты можешь потрогать мою грудь. С этого дня я буду любить только женщин.
4. Эксперимент
Маня сидела на скамейке и тосковала. Я отказалась трогать ее грудь, хоть она и пристала, как банный лист. Я пыталась объяснить, чтобы она не расстраивалась:
- Мань, ну ты пойми, лесби ведь тоже люди - им не хочется трогать за грудь всех подряд окружающих женщин. Тем более, ты мой друг.