Ну, почти.
Вечером Наталья сварила пельмени.
Сказала, что ей некогда приготовить нормальную еду, поскольку на работе – полугодовой отчёт. Ну правильно. Кому же отдуваться за это дело, как не главному бухгалтеру. Алексей сделал вид, что от пельменей, превратившихся в однородную бурду из полупроваренного теста, и жил с луком, в которой ложка стояла, он просто в восторге.
Они ещё успели посмотреть ящик – как раз шёл юмористический сериал про очередных озабоченных сложно-поколенчески-семейными взаимоотношениями, представителей взрослеющего юного, дряхлеющего, и среднего поколений – «Воронины».
Наталья похихикивала в унисон с искусно вмонтированными взрывами хохота наёмной хлаки. Алексей хихиканье обозначал.
Затем пошел боевичок – все бегали, стреляли, дрались… А вот в его ситуации – не постреляешь. Не в кого.
Мысли всё вертелись вокруг странного не то – сна, не то – яви. Теперь, с «расстояния» двенадцати часов сомнений и чесания в затылке, всё казалось горячечным бредом. Предутренним кошмаром.
Но неуёмный червячок сомнения настойчиво и методично точил гранитную глыбу рационального мышления: что же будет сегодня ночью?
Однако он реалист: знает, что прояснится хоть что-то, только когда они помоются и лягут. А будет это ближе к двенадцати.
Произошло это даже ближе к полпервому, потому что Наталья доходчиво объяснила ему, что работа – работой, и какой бы сложной и нервной она не была, как раз снятию стрессов и усталости очень даже способствует… Спокойный и обстоятельный семейный секс.
Алексей не протестовал, ссылаясь на головную боль или срочную необходимость выудить материал из Сети. Собственно, он поэтому и жил третий год с этой партнёршей: отсутствие комплексов, завидное здоровье и обоюдная любовь к такому способу снятия стресса очень даже нравились и ему.
Так что после освежающих упражнений и душа, отключился почти мгновенно.
– Ты не выполнил наших приказов! – оклик оказался настолько громким, что он буквально подпрыгнул. А, нет – не подпрыгнул. Это он снова провалился: сквозь пол, перекрытия, фундамент, и дальше – подвалы и землю… Да и сквозь метро, вроде бы, пролетел.
И вот он в каземате, похожем на камеры допросов НКВД. (Ну конечно – этот образ выужен тоже из его памяти. Когда они посещали музей в Коломне…)
И сидит он на привинченном к полу табурете, у голого дощатого стола. А напротив него – следователь. В форме капитана. (Ого!) И со злыми красными глазами. Но видно эти глаза плохо: потому что поворотом руки он тут же направляет Алексею в лицо ослепительный свет лампы – не менее чем в двести свечей. А Алексей ничего не может сделать – руки в наручниках, скованы за спиной. А ещё он прикован и к табурету.
