А пока тусклые лампы дежурного освещения, горящие через одну, мертвенно-серо отблёскивали в её пепельно-русых волосах. А ведь Мэлт знал, что когда они отмыты, они – солнечно-жёлтые, почти цвета соломы…
Солома. Он уже забыл, как выглядят даже фотографии с полями: там, наверху, никто ничего не сеет уже сотни лет. Потому что негде укрыться от снайперов и миномётов. Так что теперь можно увидеть пшеницу лишь в ангарах, освещённых галогенными лампами с индексом «естественное освещение». А уж насколько оно «естественное»… Да и работают там другие специалисты. Мелиораторы – поливают, дренируют, агротехники – высаживают.
Секция же Мэлта – на десять Уровней ниже этих ангарных полей. Там работа куда более тяжёлая, чисто физическая. Отнимает почти всё время и силы. На складах контейнеров и гидропонных полях Оранжереи не заскучаешь. А сослуживцы ещё и «помогают» презрительно-подозрительными взглядами, и настороженно-нейтральным отношением: словно он – дезертир. Или вообще – вражеский лазутчик…
Да, он единственный из всех работников Технических Служб выделяется кажущимся нормальным телосложением и весом…
Для Армии же он не подошёл из-за эпилепсии.
И, несмотря на довольно часто случавшиеся приступы, он постоянно ловил на себе завистливые взгляды, и кожей затылка чувствовал разговоры вполголоса, которые ведут за его спиной и старики и молодёжь его подразделения: «Вон, молодой, накачанный, а умудрился же так ловко откосить от передовой! Теперь точно доживёт до Утилизации…»
Понять коллег можно: у кого-то с детства отсохшая рука висит словно клешня чудовищного краба, кто-то слеп как крот, и нормально ориентируется только в помещениях своего Уровня, у некоторых – ДЦП… А ещё есть откровенные дауны, хромые, кривые, косые, и так далее – по всему списку уродств, что достаточно регулярно возникают у младенцев Колонии несмотря на все старания Дока Престона…
Он до сих пор помнил все унизительные подробности возникновения своего будущего «тяжкого креста», тогда, в пять лет.
После самого первого припадка он, на трясущихся ногах, голый, стоит на резиновом коврике в медотсеке, перед столом, за которым восседает Чрезвычайная Комиссия: Главнокомандующий (им тогда ещё был генерал Сидней Паттон), Главный Медик (а вот как звали того, память не сохранила), и док Престон. Тогда док был куда моложе, но очки на носу и сейчас те же – с треснувшим на одном глазу стеклом.
Док говорит:
– Если не считать небольшой склонности к плоскостопию, мальчик абсолютно здоров физически, и соответствует всем нормам.
