- Это все сказки, которые Гипербореи специально понапридумывали чтобы запугать нас демоносов, - махнул рукою Феникс, - такого не может быть. Наши боги сильнее, ибо демоносы ничем не хуже любого зверя, и силы у них больше, и ума не занимать.
- Зря ты умничаешь, - молвила Тешша, - вот я тебе вопрос задам.
- Задавай, - согласился он, отпив из кружки хмельного питья и блаженно квакнул,- кстати, почему мы все время квакаем?
- Я же тебе объясняла, - напустилась на него хозяйка, - настойка эта сделана на квакун траве и лютике-семицветике, вот когда он придет, тогда только держись.
Квякнув, Феникс быстро сообразил, что дальше будет еще хуже, стал быстрей выспрашивать у Тешши все, что можно и нельзя.
А та с хитрецой посмотрела ему в глаза и говорит:
- Вот ты из себя умника строишь, а сам того и не знаешь, отчего горы Уральские появились на свет.
Феникс на минуту задумался, затем ответил:
- На твой вопрос есть два ответа: первый - с научной точки зрения. Уральские горы появились в результате разлома земной коры, вулканических извержений и прочих природных катаклизмов. Но если говорить откровенно, то это наш верховный бог Уран постарался - создал каменный пояс, защиту ойКумены от холода лютого, и в этом есть его великая суть и божественная заслуга.
- Заслуга-то она заслуга, - соглашалась Тешша, а вот, ты, знать, того не знаешь, ведать, того не ведаешь, почему именно он его сотворил.
- Не знаю, - соглашался Феникс.
- Ну а раз не знаешь, тогда слушай и запоминай. Было это или не было - судить не нам, но в то самое время, как сотворил светлый бог Ярило земли Гиперборейские, заселил их людьми, засеял хлебом, разнесла богиня молвы по всему белу свету слухи о его великой силе. Долетели эти вести до ушей вашего Урана-громовержца, пробудив в его сердце гордыню и зависть лютую. «Чем этот людской бог сильнее меня бога неба?», - метал он громы и молнии. Пришел к своей матери Геи и говорит слова такие: «Хочу я в Гиперборею поехать, силой с Яреем померяться». Мать его, жена младая мужа ехать не пускает, говорят слова такие: «Не ходи туда, сыночек, там мороз и холод лютый». Но Уран-громовержец был молод, горяч и заносчив: «Не отговаривай меня, все одно поеду. Посрамлю людского бога. Я его обую в камень, ноги в дерево обую, на спину хомут одену и домой верхом приеду». Сел в златую колесницу и кнутом драконов шпорит, бьет кнутом с жемчужной ручкой, мчат его змии Офион с Эвриномом в холодную Гиперборею. Скачут день, другой день скачут, из ноздрей огонь пылает, брызжут камни под копытом. Как только дом родной скрылась из виду, тут Уранова сила, малу по малу иссякла. Но он-то этого не знает, шпорит своих скакунов, плетью резвых подгоняет. Смотрит в центре земли стоит гора крутохолмая Меру, нельзя ей найти сравненья и меры. В надменной красе в недоступном пространстве сверкает она в золотистом убранстве, одета вершина ее жемчугами, сокрыта вершина ее облаками. Будто спица, эта гора в небо упирается, если издали смотреть, кажется, будто наша земля-матушка за веревочку к небу привязана, и как юла на этой спице вращается. Северный склон горы Меру - из чиста золота. Южный - из серебра и лазурита. Западный - из меди и рубинов. Восточный - оловянный. А вокруг, куда только бросишь взгляд, материки стоят, упершись ногами в земную твердь, острова, скалы да утесов не счесть. И на каждом острове, на каждом материке люди живут, большие и маленькие, цветом кожи белые и красные, желтые и черные, в полоску и крапинку. «Ну и чудеса!»- удивляется Уран-громовержец. И хлеб на полях колосится, а вокруг снуют варвары и жнут его серпами медными, в снопы вяжут, а над ними никого из демоносов с копьем и плеткой, никто ими не управляет. В его голове такое уложиться не может - варвар на свободе - это же преступление. «Интересно, какие у людей боги? Неужели такиеже варвароподобные существа», чуть не давится от смеха Уран-громовержец и шпорит свою колесницу вперед. Когда, глядь, ему на встречу едет на телеге какой-то местный абориген. «А ну, брысь с дороги, варвар», - кричит ему Уран и плетью драконов шпорит, да так со всего размаху и наехал на варварскую телегу. Колеса их друг с дружкою сцепились, оглобли и гужи перемешались, хомуты трещат и рвутся, а он сам от удара на землю покатился. «А шоб тебя, перешоб тебя!», - ругался Уран, вылезая из под обломков разбитой колесницы. «Куда прешь, нелегкая тебе в печенку!», - угрожает божич человеку. Человечий бог Ярило с сырой земли поднялся, смотрит, сломана оглобля и упряжный повод порван а из-под обломков колесницы выползает какое-то химерное существо, худое, щуплое, но строит из себя, бог знает что. К тому же, выглядит эта живулька до неприличия отвратительно - длинное туловище с множеством лап и продолговатым рылом вместо носа. Чего вытрещился ругается Уран угрожая плетью любопытному незнакомцу, глазеющему на него как на чудовище. И правда, человек всегда с любопытством разглядывает животное, пытаясь определить его вид, окрас, узнать повадки. То же самое было и с богом Яреем, смотрит он на чужестранца и удивляется. Только демоническая фантазия творца, могла создать такое чудо: огромная голова, поросшая длинными волосами, перехвачена на костлявом лбу златым обручем в виде хвостатых змей - Уреев, по всему служивших ему вместо царственной короны. На безликом лице сидят глубоко посаженные глаза, которые торчат оттуда, будто два бездонных колодца, словно это и не глаза для зрения, а пропасть в бездну. Корявый и скрюченный нос прикрывает толстые губы, желтые неровные зубы и такой же массивный подбородок, поросший реденькой бородкой. Все это богатство из глаз, ушей, носа и рта, покоилось на широкой, набыченной шее. Посмотрел Ярило на все это безобразие, молвил сердито, обращаясь к невиданному зверю, стоящему на четырех ногах: «Ох, ты, гой, еси чудовище, ты какого роду племени, что так скачешь безрассудно?». А чужестранец в ответ что-то невнятно бормочет на своем, на демотическом языке, пытаясь вытащить из-под обломков колесницы пришибленных скакунов, а те шипят по-змеиному, пасти свои зубастые скалят да дымят во все стороны клубами смрадного дыма. Оглядел свою телегу Ярило и еще больше расстроился: «Ты в курсе, живулька, - напустился он на чужака,- что сломал новый хомут и дугу из свежей ветки». Надобно отметить, что Уран в свою очередь тоже был немало удивлен обличием людского бога Ярилы. Видом - вылитый варвар, который в ойКумене стоял ниже всякого достоинства, ни тебе изысканности в обхождении, ни благородства, присущего всем демоносам, да и одежда на нем самая, что ни наесть варварская. Простая холщевая рубаха, перепоясана сыромятным ремнем, с дорожной сумой на перевязи, на голове корона из перьев, а на ногах сапоги из шкуры мехом внутрь, чтоб колючки не цеплялись. «Да как ты смеешь, - кричит ему Уран-громовержец, разговаривать со мною подобным тоном. Ты хоть знаешь, что пред тобою стоит великий бог ойКумены, которому подвластны все стихии земли и неба». Подивился наш бог его заносчивым речам, называет свое имя: «Я людской бог Ярило, сын Арктиды и отца Борея, а ты гость в моей стране, незваный, лучше убирался бы отсюда по добру, по здорову, годами ты мне будешь помоложе и манерам не обучен, в твоей голове мудрости очень мало». «Ах, так это ты - местный бог Ярило!, - воскликнул Уран,- тебя-то мне и нужно. Слышал я, что ты в познаниях приобрел большую мудрость, вот и приехал я к тебе силой божьею померяться».
