Это что, трупное окоченение? Разве оно может наступить так быстро, и проходить таким образом? Я ничего об этом не знаю. Я не дока в подобных вещах.
О, так нельзя... Нет, ни на секунду не поверю. Если б она была беременна, ребенок умер бы вместе с ней, так? Он не пинал бы меня сейчас, будто я был всему виной. К тому же, я только сейчас заметил ее беременность. Пьянство - плохой помощник в объяснении всех нестыковок.
Однако шум не походил на удары ногой, поскольку вы не смогли бы услышать даже Пеле, находись он в утробе. Звук был более... влажный, как будто еда проскальзывала сквозь сырую бумагу и шлепалась на пол. Хотя там было кое-что еще... хруст чего-то рвущегося. Но не бумаги. Тоже чего-то влажного.
Нет, это не трупное окоченение. На ум не приходит ни один рациональный научный термин для этой хрени. Я знал, что женщина умерла, но чувствовал в ее теле какое-то подрагивание. Как-то я пошутил с друзьями, что отгрызу собственную руку, чтобы освободиться от женских объятий. Сейчас это не кажется таким уж и плохим вариантом.
Мне немедленно нужен свет. Есть неписаное правило, что подобное не может случаться при солнечном свете. Я смог нащупать ночной светильник, но до выключателя дотянуться не смог. Похоже, там не было ничего кроме лампы и часов. Обычных часов. Без радиоприемника. Я включил бы его, только чтобы заглушить шум, но все что сумел сделать, это установил будильник на 9:48. Если я все еще буду здесь, когда он зазвенит, то вряд ли доживу до того, чтобы его услышать.
Влажные звуки усилились. Какого черта беременная женщина делала в баре для знакомств? У нее было больше шансов заставить меня оплачивать ей квартиру, чем вступать в долгосрочные отношения, от которых отказался отец ребенка.
Вдруг на животе у меня стало сыро. Жидкость растеклась по мне, а потом буквально полилась с меня рекой. Она текла из женщины, и я уверен, что это кровь.
Много крови.
Я снова принялся биться под ней, отчаянно пытаясь выбраться наружу. У нее в животе определенно была дыра. Ее гладкие края касались меня словно какое-то новое сексуальное отверстие, и из него продолжало выливаться содержимое. Это, наряду с непрекращающейся тошнотой после выпитого, вызвало у меня рвоту. В зависимости от траектории, большая часть, похоже, попала ей на волосы и на спину. Ее кровь... вперемежку с какими-то комочками... ручьем стекала к моему паху. Несмотря на столь обильную смазку, я не добился никакого прогресса в плане собственного освобождения. Левая рука по-прежнему ничего не чувствовала. Она была словно набита гвоздями и иголками. Кровообращение в ней нарушилось, поэтому я
