Кромасс был в восторге, он понял так, что перед ним необстрелянный, но хорошо подготовленный советский унтер–офицер, который для Африки сгодится и в ротные командиры.
— Можешь оставаться здесь и плодить мулатов, а можешь делать деньги на войне. Поплывешь со мной? За каждого убитого с оружием плачу тебе по тысяче бельгийских франков. Для Африки это очень большие деньги.
— Что от меня нужно?
— Держать под контролем дорогу на севере Анголы. Машины уничтожать, оружие собирать для сдачи мне лично. Деньги убитых и остальное барахло — все твое.
— Я не барахольщик. Возле какого это города?
— Городов в том регионе нет, как и здесь. Зато есть дикари с наточенными зубами и в накидке из крокодильей кожи. Они обожают жарить мясо белых на вертеле, поэтому охотиться будут именно за тобой. Даю тебе десять босоногих и три автомата. Ладно, добавлю еще пять. За трофейное оружие плачу по отдельному тарифу. Кормить отряд будешь сам по деревням. Не забудь по субботам устраивать бойцам порку по пяткам. Да смотри, чтоб каждому досталось, а то у них очень развито чувство справедливости.
— У наших тоже. Всем поровну, чтоб не обидно было.
— Грехов они себе за неделю наберут, будь спокоен. Так что экзекуции не пропускай, иначе дисциплины не будет. Через полгода — расчет в Киншасе наличными и месячный отдых с белыми девочками, ну, почти белыми.
Деревень в указанном квадрате на границе джунглей с саванной почти не было. Босоногий «взвод» Лопсяка ловил саранчу и собирал термитов. На мясо добывали ящериц и змей, а изредка макак. В деревнях брали местную желтую муку и крупы.
По дороге, которую нужно было контролировать, всего лишь раз в неделю проходил крытый грузовик и очень редко — гражданский автобус. Два раза навещали партизаны на джипах. Одни с китайскими «калашниковыми», другие со старыми ППШ. Лопсяк не стал их трогать, они его тоже. И те, и другие вели себя дружелюбно, даже угощали сигаретами. Пару машин с черными мародерами Лопсяк все–таки подорвал для отчета. Больше досаждали маленькие группки африканцев с щитами и копьями. Но они большей частью шумели, издалека швырялись не копьями, а только опавшими сучьями, и близко не подходили.
Через полгода Лопсяк за сданное трофейное оружие вместо денег и обещанного отпуска получил от Кромасса только новое обмундирование и паек — всего–то.
— Я же исполнил ваше приказание! Мне обещали деньги.
— А уши где?
— Какие уши? — не сразу догадался Лопсяк.
— Черные уши! Как мне рассчитаться с тобой, если ты не вел счет пленным? Деньги дают за уши убитых, а не за твои красивые глазки.
