— На нем все приборы слепые и радио нет. Это же авиахлам.
— Зато моторы до сих пор — класс! Сам сегодня проверял. Лети по ручному компасу, а лучше по реке. Мы к новому месту дислокации на катере выйдем. А тебе как раз ветер встречный и видимость полная.
Это был как раз тот случай, который нельзя было упускать. Лопсяк подхватил свой давно приготовленный НЗ с консервами да и автомат на всякий случай. Заставил негров–авиатехников затащить в салон еще три бочки с питьевой водой, которую доставляли сюда для белых офицеров из специального источника.
С трудом вырулил на старой развалине против ветра и попробовал подняться. Это было не так просто, салон был под завязку набит бочками с горючкой. Едва не зацепившись за верхушки деревьев, он медленно и тяжело, как пеликан над водой, поплыл над лесом.
В машине не было ни одного живого прибора. Он положил перед собой полевой офицерский компас и направил самолет строго на север.
Лопсяк летел вслед за грозовым фронтом, самолет бросало из стороны в сторону, как джип на ухабах. За двенадцать часов прямого полета он едва добрался до верховьев Нила. Там он и посадил самолет на поле с какими–то жидкими кустиками. Что это были за сельскохозяйственные культуры, Лопсяк не разглядел при луне. Остаток ночи он заправлял старой канистрой топливные баки и заливал воду в систему охлаждения, потом заснул в кабине.
Проснулся от того, что кто–то громко топал ногами по обшивке крыла. Лопсяк продрал глаза — замотанный с ног до головы в лохмотья суданец с винтовкой за спиной опасливо крался по крылу к кабине. Лопсяк перещелкнул тумблеры старта.
Двигатели, чихнув пару раз, раскрутили–таки пропеллеры. Бедуин кубарем скатился с плоскостей. Вслед самолету наездники на верблюдах открыли стрельбу, но «Дуглас» автоматной пули не боится…
Лопсяк летел над пустыней так низко, что, когда солнце стояло за спиной, впереди по земле бежала тень от машины. Четыре часа он шел вдоль Нила, потом его в первый раз обстреляли зенитки. Лопсяк взял круто на запад в пустыню. Лететь на восток над Египтом, Израилем, Сирией и Турцией было бы безумством. Не американские, так бывшие советские ракеты превратят старый «Дуглас» в кучу дюраля. Он пошел на северо–запад.
Для второй посадки он выбрал безжизненное плато где–то между Ливией и Египтом. Если бы кто только знал, как спал в этот раз Лопсяк! Бревно было бы легче тронуть с места.
А проснулся оттого, что кто–то жарко дышал ему в ухо. Еще не раскрывая глаз, Лопсяк нащупал руками что–то мягкое, пушистое. Ушастая лисичка–фенек даже не пыталась укусить, только жалобно тявкала и скулила, совсем как грудной ребенок.
