— О господи, что ты ему ляпнула? — в ужасе сказала Катя.
— Объявила ему войну, за то что он отказался помочь деньгами в раскрутке Лехи! — гордо провозгласила Света сваливая в сумку свои чашку, ложку и кипятильник, которым никогда не пользовалась.
— Из–за чего?
— Он утверждает, — отвлеклась от своих вещей Света, — что у него нет полномочий заниматься распределением меценатской помощи, пока новый хозяин не одобрит. Мол вся благотворительность до конца года распланирована!
— Но ведь она правда распланирована, — урезонила ее Катя, — ты же сама набивала приказ дяди Стасика…
— Ничего слышать не хочу, — взорвалась Света., — я найду способ добыть эти деньги. Даже если придется Арнольда подсидеть. Я найду нового хозяина!!! Света схватила пакет с вещами, подошла к вешалке, стянула свой плащ, пнула вешалку от чего та рухнула на пол:
— Еще увидимся, Катюша…
И удалилась. Катя опустилась на стул и задумалась — что же именно так изменило Свету. Что?
* * *
Булюкин прошел через пропускной пункт тюремной больницы и оказался в длинном сером коридоре, по бокам которого шли двери, каждая из которых открывалась вовнутрь. Из чрева подвесного 'армстронга' выглядывали плоские светильники тускло освещавшие коридор. Мрачное убранство целиком передавало отрицательную энергию помещения и выдавало полную несвободу его обитателей.
Все это время Вика оставалась здесь — адвокат постарался чтобы ее не вернули в тюрьму назад. Войдя в палату он в очередной раз ужаснулся как отразились эти месяцы на девушке. Волосы ее были похожи на ломкую солому. Под глазами светились синяки. Ногти, на которых когда–то был лучший маникюр в школе, были изгрызены и слоились. На одном из пальцев ноготь сходил уже вторую неделю, что доставляло Вике жуткие страдания. Булюкин присел на стул у постели и сказал:
— Ваша подруга вышла…
— Да, — смотря остекленевшими глазами в одну точку сказала Вика, — я осталась одна.
— Вы по прежнему намерены молчать?
— Да, — повторила Вика, — я не дам показаний против свекрови. Я никогда не увижу сына и все узнают что он незаконнорожденный бастард.
— Виктория, — разозлился Булюкин, — сейчас 21‑й век. Половина младенцев незаконнорожденными на свет производятся — и ничего.
— Это половина. А я когда залетела? Вы помните сколько мне было лет?
— Я помню, — Булюкин понял что в этот раз он снова ничего от нее не добьется, так как Вика уперлась в свой бред как умалишенная. И это не прибавляло оптимизма. Но он не мог понять ПОЧЕМУ эта сильная девушка не хотела бороться…
