Зина посмотрела на Виктора и подумала, что все его семейство стало в ее жизни форменным проклятьем, не отнять, не прибавить. Вся ее жизнь полетела под откос именно по вине Носова. Если бы не принципы Виктора, еще многое можно было бы исправить.
Грубая рука Виктора опустилась на Зину, прощупала место, где сорочка не перекрывала доступ к телу, и начала движение глубже, чтобы совершить игру с ее от природы маленькими грудями:
— Зина, сколько раз я просил тебя увеличить твоих малышек.
Зина не отвечала, чтобы не сказать что–то резкое, о чем бы она пожалела. Пришлось просто промолчать. Виктор понимал это молчание, но поскольку он платил деньги, то имел право и не выслушивать всякую бабскую чушь насчет того, что ей решать — хочет ли она увеличить грудь или нет. Хотя тут, само собой, следовало настоять, надавить. В конце концов, он хочет лапать большие сиськи, а не ту гладильную доску, что ему предлагают сейчас. С молодых лет грудь Зины отличалась миниатюрностью. Давно пора исправить это. Надо надавить на нее, чтобы сделать удовольствие еще большим. Животное желание и начало в нем чаще всего брало верх. Да что там — оно всегда брало над ним верх:
— Зиночка, ну ты же не хочешь, чтобы твой носик нашел себе другое Солнышко, у которого сиськи не такие, что в свет стыдно показаться.
А вот и секретное оружие пошло в ход.
— Витя, ты подумал что я домашним скажу? Ведь они искренне считают, что я труженица.
— Я думаю, что пока платятся деньги, можно и потерпеть.
Зина прекрасно знала, что он на это вырулит. Со всеми одинаково — если я плачу деньги — значит ты, мразь, будешь мне подчинятся, и твое мнение меня не интересует.
— Кстати, а твоя дочка тоже плоская как доска и страшненькая на мордашку, как была ты 18 лет назад? Может и ей оптом сиськи подтянуть?
Зина этого стерпеть не смогла:
— Носов, оставь в покое Надю.
— Ай–ай–ай. Не нравится — одевайся и катись по черной лестнице на все четыре стороны. Я очень быстро найду себе замену подешевле и посисястее. Ты что понять не хочешь, я хочу лапать сиськи, а не гладильную доску. Да. И носик твой подправить надо.
Зина молча опустилась на кровать и повернулась к Виктору спиной.
— Я что тебе сказал — не хочешь силикона, — катись отсюда и денег не жди, я аннулирую все твои кредитки.
— Так я и думала, — Зина повернулась к нему лицом и сдерживала слезы. Давить на этого подонка слезами было бессмысленно. Он все равно примет то решение, которое ОН считает нужным, поскольку считаться с чужими чувствами было не в его вкусе. Что за чушь? Ты в центре вселенной, ты должен заботиться только о том, чего хочешь ты. Выпить виски и сесть за руль? Садись. Потому что постовой на дороге — простой плебей, от которого можно откупиться. Угодил в больницу с отравлением алкоголем? Заплати врачу и он поставит тебе диагноз «пневмония» чтобы карточку не испортить. Потому что вся эта мразь, что копошится вокруг тебя давно сошла с ума на почве денег и переделывать их не нужно. Хотя бы потому, что тебе выгодно их помешательство на деньгах.
