— Где они? — только и спросила Анастасия.
Клара показала на резную дубовую дверь кабинета и произнесла:
— Ирина вбежала к нам в шесть утра бледная как смерть, разбудила Евгена и они вместе ушли в кабинет.
— Почему они меня сразу не разбудили?
— Откуда мне знать? Мне ничего не сказали, — грустно сказала Клара.
— Спокойно, идите с Мариной завтрак готовьте лучше, как я понимаю Ирина сегодня вне готовки, — сказала Анастасия и пошла к кабинету.
— Тебе как обычно? — спросила Клара ей вслед.
— Погоди, — Анастасия остановилась и развернулась к ней, — кто вчера убирался в моей комнате?
— Вчера? — удивилась Клара, — вчера не делали уборку, ее сегодня собирались после завтрака делать. У нас же…
— Проехали, — ответила Анастасия, — значит, я сама ошиблась.
— Понятно, а с завтраком тогда что, — снова спросила Клара уже повернувшуюся к кабинету Анастасию.
— Клара, сколько раз я говорила — что подашь, то и съем, это у нас дети выпендриваться с пищей любят. А я тебе за любой завтрак буду благодарна.
Клара улыбнулась и пошла вокруг чаши с бананом, упиравшем свой ствол почти под самый потолок, к небольшой дверце, которая вела на кухню. Ей было 39 лет, она на год младше своего мужа Евгения. Во многом Клара походила на Анастасию. Чем–то внешне, чем–то в характере, но решительности ей точно не доставало. Там где старшая сестра мужа принимала решение во мгновение ока, жена могла колебаться очень долго и боялась сделать что–то не так и ошибиться. Даже решаясь на брак с одним из самых завидных женихов Озерска она долго и плотно думала на сей счет. А вдруг что не так получится. Неудивительно, что под каблуком Анастасии (в хорошем смысле разумеется) помимо брата очень скоро оказалась и его жена, которая, по правде говоря, на сей счет много и долго не комплексовала — у нее была некоторая свобода действий, но в большинстве случаев нахождение «под каблуком» предлагало собой такое количество удобств, что лишение части свободы нивелировалось само собой.
Клара вошла на кухню, где вовсю орудовала у плиты Марина — невысокая, немного полная женщина с короткими светлыми волосами, пухлыми щеками и добрым взглядом зеленых глаз. Женщина эта не являлась прямой кровной родственницей Гордеевых, однако жила в этом доме на правах члена семьи и вела в доме хозяйство. Мать Марины приходилась лучшей подругой бабушке Гордеевых. Своих детей у нее никогда не было и всю свою жизнь она посвятила воспитанию сначала старших Гордеевых, а потом и младших, которых воспринимала как своих родных внуков. Кстати они принимали ее как бабушку без каких–то кивков в сторону того, что никакой родственницей Марина им не приходилась.
