— А значит, решение буду принимать я. И я лично отвечу перед тобой за его безопасность. Вы отправитесь с Викторией, — в его бесстрастном голосе мне вдруг послышались нотки сожаления.
— Такой вариант рассматривался? — обернулась к нему Варька.
— Да, — чуть помедлив подтвердил он. — Вероятность того, что исход операции будет успешным, снижается на двенадцать процентов.
— Так какого черта?! — возмутилась она.
— Вероятность благополучного возвращения агентов возрастает на семнадцать процентов, — прежним тоном сообщил дядя Сережа и еще чуть помедлив добавил. — Вне зависимости от того, каким будет исход самой операции.
— Но мы не можем рисковать результатом! — повысила голос Варька. — Ты же сам говорил, насколько это серьезно.
— А я не могу позволить чтобы кто–то сказал, будто я потерял человека только из–за того, что не послушался… — он вдруг умолк, вероятно, подбирая для меня определение. — …Дилетанта!
Последнее слово было произнесено громко и с таким пафосом, что я уставился на дядю Сережу в изумлении, но тот уже успел подняться из кресла и направился к дверям.
— Жду вас обеих завтра.
— Я провожу! — поспешно вскочила на ноги Вика и мы с Варькой остались вдвоем.
— Вик, почему ты вечно лезешь в дела, которые тебя не касаются? — грустно вздохнула она. — Это действительно очень важно.
— Имею право, — нахально заявил я. — Даже дядюшка подтвердил. И потом, что может быть важнее твоей безопасности?
— Мало ли что, — улыбнулась Варька. — Знаешь, Вик, на свете есть очень много важных вещей…
— Которые остаются для тебя важными пока ты жива! — бесцеремонно перебил я. — Может быть это и цинично звучит, но…
С мысли я сбился потому что вдруг вспомнил еще кое о чем немаловажным.
— Варь, а этот процент… ну, вашей безопасности, который увеличился на семнадцать. Нельзя ли мне узнать его общую величину? Раз уж при мне об этом заговорили.
— Девяносто восемь и две десятых, — глядя мне прямо в глаза абсолютно честно сообщила Варька. — Теперь это вообще — детская прогулка.
Что–то мне все–таки не понравилось.
— Это правда? — сделав взгляд пристальным как у дяди Сережи я уставился на лежавшую у Варькиных ног Дженни.
Чистоплотное животное встрепенулось и начало вылизывать себя под хвостом.
— У кого–то совести меньше, чем у спаниеля, — укоризненно посмотрел я на свою начальницу. Та и бровью не повела.
