— Как его еще охранять прикажешь? Таня с его револьвером у него по пятам ходила, а он за это время ни разу в сейф не заглянул. думал, что она выполняет его идиотское поручение. Такая милая наивность…
До драки не дошло, дядя Сережа помешал. Он как раз и явился. А в присутствии генерала–невесть–чего семейные склоки сразу же прекратились, все подобрались, стали серьезней.
— Щукина мы взяли, — устроившись в кресле посреди курительной сообщил тот своим, как всегда, бесстрастным голосом. — Твои люди неплохо поработали.
Последняя фраза адресовалась Варьке, та столь же бесстрастно приняла похвалу, а я почувствовал себя несколько уязвленным. Кто поработал–то, как не я?
— Ну… миллион, все–таки. Как не постараться, — рискнул напомнить о себе.
— Он что, действительно, хотел отдать Щукина за границу? — не меняя интонации, поинтересовался дядя Сережа у моей хозяйки.
— Дурака валяет, — лениво зевнула Варька. — Он отлично понимает, что мы найдем Щукину подходящее применение.
— Надеюсь, что так, — по–прежнему ни на кого не глядя наш «главный родственник» выложил на стол принесенный с собою пакет. — Это компенсирует ваши расходы.
Пачки пятидесятидолларовых купюр смотрелись очень хорошо. Хотя и невооруженным глазом видно было, что миллионом тут не пахнет. Четыре пачки Варька оставила себе, одну отодвинула Кате Романовой.
Минуту я испытывал внутренние колебания, но природная честность, взяла свое.
— Слушай, Тане Черновой тоже бы надо… Все–таки она работала, — сделав над собой неимоверное усилие обратился я к хозяйке. — Хоть штуки три…
— Не до хрена ли за одну ночь? — вновь моментально вызверилась Варька.
— Таня Чернова? — вдруг дернувшись уставился дядя Сережа прямо на меня. Признаюсь, это было столь неожиданно, что я несколько струхнул.
— Какая еще ночь? — он перевел взор на Катю Романову.
— Варюша имеет в виду ту ночь, когда Таня Вику жизнь спасла. Маньяка убила, — поспешно сообщила мама Катя. Лицо у нее было — сама невинность. — Это девушку так зовут, которую я к Витюше приставила, чтобы его охранять, когда ты мне поручил. Она уже уехала, Серж, и никогда, никогда больше в этом доме не появится.
На некоторое время установилась гнетущая тишина.
— Не она! — с весьма неожиданным пафосом объявил вдруг дядя Сережа указав пальцем на свою племянницу и буравя сестру взглядом. — А именно ты… Именно в тебе… С тебя все началось! Нравственная деградация, полное отрицание морали…
— Вот это! — палец его ткнулся теперь в мою сторону. — Это — закономерный итог всего, что пришло с тобой!
