Это, правда, было несколько лет тому назад. Этот человек получил 25 лет тюрьмы за преступления, которых он никогда не делал; так зацепили неводом вместе и щук и невинных плотичек. Но его точка зрения, по-видимому, добежала до верхов. Я думаю так потому, что с некоторого времени сделаны были шаги в направлении, благоприятном для серпа. Молот стал меньше молотить село. Почувствовала ли деревня это и оценила ли, не знаю.
Думаю, что тут именно к месту "если", что я написал и не докончил.
Если под благовидным влиянием органических мер народ полюбит свой колхоз, как полюбит самого себя, то вернутся горы огурцов, яблок, вишен, малины. Пока же, как мне кажется, колхозники плохо отождествляют себя с колхозом. То колхоз, а то мы! На колхоз работают по обязанности и не прочь его обокрасть. Как же так, обкрадывать самого себя? Нелепо. Нелепо, если слиться с коллективом душой и телом. Но вполне естественно, если ощущать так:
— Я — это я. А колхоз — не я. Колхоз — это колхоз! И все тут.
В этом, как мне кажется, заключается и настоящее и будущее колхоза. Надо, чтобы колхозники свой колхоз любили.
Это так и есть! — твердит годами радио. Но именно, что это так страстно доказывается с утра до вечера и даже до полуночи, именно это и наводит на сомнение. Кто станет доказывать, что дважды два четыре? О самоочевидных истинах не спорят.
При Царской России были добровольные колхозы, лучше сказать коммунистические общины. Они назывались "толстовские колонии". Последователи толстовских (Льва Толстого) взглядов пытались сделать то, что ему самому не удалось сделать, то есть перейти от слов к делу. Они основали несколько общин коммунистического типа. Один из участников такой толстовской колонии рассказывал мне о ней так:
— Наша колония процветала поначалу. Это продолжалось, пока ее состав был из подходящих элементов.
— Как вас понимать?
— Толстовское устройство — коммунистическое. Есть люди, которым коммунизм по плечу, и есть такие, которые до него не доросли или переросли. Сам Толстой в толстовской колонии не нашел бы своих великих произведений. Для этого нужны были "Ясная Поляна и графиня Софья Андреевна". Для коммунистического быта пригодны люди, которые имеют подходящий склад души. Люди, умеющие благодарно использовать лицевую, светлую сторону коммунизма и могущие терпеливо переносить его изнанку, то есть утеснение индивидуальной свободы. Это должны быть, кроме того, люди приятного, незлобивого, несварливого характера и не склонные увиливать от труда, ездить на других. Пока этого рода люди задавали тон в колонии, все шло прекрасно. Ее слава привлекла многих. И когда вошли в нее люди неподходящие, не доросшие до коммунизма и его переросшие, колония развалилась. Ведь мы в нее входили добровольно.
