И он приказал Опольеву резким, сиплым голосом:
- Уберите марсели и поставьте зарифленные триселя*, штормовую бизань** и фор-стеньги-стаксель***!
_______________
* Т р и с е л ь - вид паруса.
** Б и з а н ь - парус на задней мачте (бизань-мачте).
*** С т а к с е л ь - косой треугольный парус. С т е н ь г а
брус, являющийся продолжением мачты.
- Есть! - отвечал мичман и, приставив ко рту рупор, крикнул:
- Марселя крепить! Марсовые к вантам!
И когда марсовые матросы подошли к вантам, продолжал:
- По марсам!
Крепко держась руками за вантины, матросы тихо и осторожно полезли по веревочной лестнице и, достигнув марсов, расползлись по стремительно качающимся реям. У молодого офицера замер дух при виде этих маленьких человеческих фигур на высоте, раскачивающихся вместе с реями и крепивших паруса при таком адском ветре. Ему все казалось, что кто-нибудь да сорвется и упадет за борт. И он не спускал с рей испуганных глаз. И капитан и старший офицер тоже не спускали глаз. Видно, и их беспокоила та же мысль.
Но матросы цепко держались и ногами и руками. Держась одной рукой за рею, каждый другой убирал мякоть паруса, и, когда все было окончено, Опольев с облегченным сердцем скомандовал:
- Марсовые, вниз!
Затем были поставлены штормовые паруса, и капитан сказал Опольеву своим обычным повелительным тоном:
- Если что случится, дать знать... Да на руле не зевать! - крикнул он, чтобы слышали рулевые.
И ушел отдохнуть. Наверху, кроме вахтенного Опольева, остался старший офицер.
К концу вахты молодой мичман уже свыкся с положением, и буря уж не так пугала его. И когда в полдень он сменился и спустился в кают-компанию, то вошел туда с горделивым видом человека, побывавшего в переделке. Но на его горделивый вид никто не обратил внимания.
По случаю погоды "варки" не было, и обед состоял из холодных блюд: ветчины и разных консервов. Обедали в кают-компании с деревянной сеткой, укрепленной поверх стола, в гнездах которой стояли приборы, лежали обернутые в салфетки бутылки и т. п. Вестовые с трудом обносили блюда, еле держась на ногах от качки. Обед прошел скоро и молчаливо. Обычных шумных разговоров и шуток не было, да и аппетит у многих был плохой. Один только старый штурман ел, по обыкновению, за двоих и выпил обычную свою порцию за обедом - бутылку марсалы.
После обеда все разошлись по каютам.
IV
К ночи ветер достиг степени шторма.
Опольев, совсем одетый, дремавший у себя в койке, внезапно проснулся от какого-то страшного грохота. Очнувшись, он увидал, что вся его каюта озарена светом молнии. Затем снова мрак и снова раскаты грома над головой.
