— Доброй ночи! — кого–то мы все же разбудили. И этот кто–то теперь светил в нашу сторону фонариком, силясь разобрать, что происходит.
— Не спится? — Анхен чуть притормозил и обернулся на голос. — Ну, кому не спится, вылезаем из палаток, сейчас включу свет и будем знакомиться.
Его машина стояла на самом берегу, неподалеку от наших байдарок. При приближении Анхена задние двери открылись, внутри вспыхнул свет, и я впервые увидела отделение, где, как утверждал некогда хозяин, он перевозил обычно своих животных.
Ничего ужасного. Светло, просторно, чисто. Сидений и впрямь никаких, абсолютно ровный пол, на который Анхен аккуратно положил Петьку. По длине было самый раз, еще где–то полметра оставалось. На одной боковой стенке я разглядела длинную продольную рейку, с закрепленными на ней петлями каких–то ремней, в другой имелось что–то вроде встроенного шкафа с множеством отделений различного размера.
— Знаешь, Ларис, пожалуй, не будем его тревожить, — решил Анхен, вглядевшись в замотанное бинтами Петькино лицо. — Сейчас отвезем в больницу и там, в нормальных условиях все сделаем. Вещи долго собирать?
— Вещи нет, но еще байдарка.
— Ну а друзья у вас на что? Спальник кидай сюда и давай собираться. Фонарик есть?
— Да, конечно.
Я побрела через лагерь обратно к палатке, слушая краем уха, как Анхен знакомится с «неспящими». Не спал, похоже, уже никто. То ли голоса наши всех разбудили, то ли аура вампирская, то ли свет, льющийся из машины. Вот на этот свет как мотыльки все и стянулись. И были тут же направлены светлейшим Анхенаридитом, кто — разбирать и паковать байдарку, кто — помогать мне собирать вещи и палатку. Сам Великий долго беседовал о чем–то с Гошей, не снизойдя до участия в физическом труде.
Минут через двадцать мы улетели. Нас провожали с завистью и облегчением. Завтра с утра они могли спокойно продолжить поход, но я уверена, любой из них с радостью поменялся бы местами со мной.
Ну а я впервые летела в «багажнике». Анхен попросил меня остаться с Петькой на случай, если тот вдруг придет в себя. Достал для меня из одного из своих ящиков подушку и одеяло, я улеглась на свой спальник и довольно быстро уснула.
Смутно помню, как мы останавливались, видимо, в больнице, Анхен забрал Петьку и ушел, оставив меня спать дальше. Через какое–то время вернулся, сделал мне укол, наверное, болеутоляющего. Не то, чтобы это было болезненно, но сон слегка отступил.
— Анхен? — я попробовала открыть глаза. Получилось не очень.
