- А вас какой счастливый ветер занес к нам так рано. Николай Алексеич? спросила она, протягивая руку Скворцову и с подозрительной пытливостью взглядывая на мужа и на молодого человека.
- Это я, Ниночка, зазвал Николая Алексеича, я, милая... Гляжу: он мимо идет... Ну, я позвал, чтобы распушить его, зачем вчера не был... И распушил, будет помнить! - весело прибавил адмирал, принимая свой обычный, простовато-добродушный вид.
- В самом деле, отчего вы вчера не были?
- Голова болела...
- Потому-то вас и не было целый день дома?
- Что, влопались, батенька? - пошутил Иван Иванович, делая вид, что не замечает едва слышной тревожной нотки в голосе жены.
- Я целый день в клубе был... Зачитался в библиотеке.
Хорошенькое личико Нины Марковны слегка омрачилось, брови сдвинулись и верхняя губа вздрогнула. Она, видимо, сдерживала свое неудовольствие и пытливо смотрела в глаза Скворцова, точно спрашивая: лжет он или нет?
- Честное слово, в клубе, - поспешил повторить молодой человек.
- Да мне разве не все равно, где вы были? - с раздражением заметила адмиральша, отворачиваясь, и, обращаясь к мужу, сказала:
- Чудные дни, Ванечка, стоят... Пора бы и на дачу...
- Конечно, пора... Хочешь завтра переехать?..
- А как же ты?
- Я тоже дня через три на корабль переберусь, Ниночка. Буду приезжать, пока не уйдем. Да вот и Николая Алексеича просил погостить у нас на даче... Что ему делать-то в городе?.. По крайней мере подышит свежим воздухом... Не бойтесь, Ниночка не стеснит вас... Можете, когда угодно, уезжать в Петербург, слушать венгерок, Николай Алексеич. Они ему очень понравились, Ниночка... Он рассказывал, как третьего дня в Аркадии их слушал... Попроси и ты его, Ниночка, а то он стесняется...
- Что ж, милости просим, Николай Алексеич... Ванечка прав: я не буду вашей тюремщицей, на этот счет можете быть покойны.
Скворцов поблагодарил и сказал, что воспользуется приглашением.
- Ну, вот и отлично; а теперь, Ниночка, угости его кофе. Он до него охотник, а мне надо скоро на корабль.
Адмиральша с молодым человеком ушли, и адмирал тотчас же принялся писать письмо к министру, убедительно прося его назначить Скворцова на "Грозный" и расхваливая лейтенанта, как отличного офицера.
"А как она его любит!" - промолвил адмирал, запечатывая письмо своей большой гербовой печатью, и грустно вздохнул.
IX
Через два дня после объяснения с адмиралом, Скворцова потребовали в экипаж. Экипажный командир, высокий, плотный брюнет, лет пятидесяти, объявил, что Скворцова вызывают телеграммой немедленно явиться в главный штаб.
