Сколько неги в них, а также колдовства.
И обратно позабыв дорогу,
На Земле остались вечно жить.
Научились прыгать и мяукать,
Крыс, мышей и даже мух ловить
Мы без кошек жизнь теперь не мыслим,
И проделки все прощаем им.
Любишь их? За что? Не знаешь?
Любишь потому, что ты любим.
Милентина с трудом вспомнила, что ровно двенадцать лет тому назад, когда они всей кафедрой встречали Новый год кота, это стихотворение ей подарила её коллега Люба. Но она понятия не имела, где мог храниться этот лист – с бумагами Милентина была крайне неаккуратна.
Яна заимела привычку запрыгивать на кресло, где спали кошки и, крепко обняв обеими лапками похожую на неё по окрасу сиамку, погружалась в сладкий сон. Время от времени она вздрагивала и издавала странные звуки, больше похожие на “мяу” или “мур”, чем на “гав”. Некоторые любители больших собак снисходительно сравнивают маленьких с кошками, и к Яне это относилось более чем к кому-либо. Мопсятка и сама чувствовала себя кошкой, вела себя как кошка, и внешне была больше похожа на грациозную сиамку, чем на складчатого увальня.
Вскоре Милентина начала замечать, что, подобно Шэрон, Яна оказывает на неё целительское воздействие. Погода стояла переменчивая, как это часто случается в декабре, и уберечься от ОРЗ удавалось немногим. Милентина усердно принимала профилактические меры – у неё была аллергия на простуду, которая выражалась во внезапных и ужасных приступах горлового кашля. Он мог напасть на неё во время лекции, в общественном транспорте, вообще в самом неподходящем месте. Вечером, уже ложась спать, она почувствовала, что в горле скребутся кошки. Неужели начнётся опять?! Если не купировать первый приступ, аллергия может испортить ей жизнь надолго. Милентина закрыла глаза и вдруг почувствовала, что вокруг шеи обернулось что-то мягкое и очень-очень тёплое. Это была Яна. Несколько часов мопсятка дрыхла, не меняя своего положения, а хозяйка ощущала, как смягчается гортань, приходят в норму голосовые связки. Утром она проснулась здоровой и бодрой, а, главное, голосистой, какой и должно быть преподавателю.
Морозы в декабре были слабыми, и большинство проживавших в микрорайоне мопсов регулярно выходили на продолжительные прогулки. Яне были сделаны все положенные по возрасту прививки, так что можно было начать выводить её в свет. Для этой цели Милентина приобрела для мопсятки очень симпатичный комбинезон и ботиночки. Но едва она просунула передние лапки в рукава, со щенком случилось нечто странное – Яна оцепенела, окаменела и, казалось, полностью лишилась чувств. Однако стоило освободить мопсятку от так не понравившейся ей зимней экипировки, она тут же приходила в себя и начинала прыгать, ласкаться, лизаться. Пришлось рискнуть и вынести её на улицу, в чём мать родила. Город привёл Яну в шоковое, почти коматозное состояние – высунув язык, она таращила свои и без того на выкате глаза, а тело при этом лишалось всякой динамики. Щенок походил на игрушку – марионетку: поставишь его на снег – будет стоять, положишь – будет лежать, отведёшь лапку в сторону – она так и застынет в этой неестественной позе.
