– А если тебе надоест шум прибоя, там еще есть тропический ливень, птичье щебетание и даже водопад.
Калеб выключил аппарат и с надеждой посмотрел на Джейн. Это был его способ извиниться за вчерашнее. Он ждал, не зная, примет ли она его извинения.
«Это не ему, а мне нужно извиняться», – подумала она. И не только пончиками.
– Какая замечательная игрушка! – воскликнула Джейн. – И все замечательно. Ты преобразил квартиру. Спасибо, Калеб.
Калеб крепко обнял ее своими сильными руками. Объятие было долгим, а когда он разжал руки, Джейн увидела, что у него улыбаются только губы. Глаза оставались печальными.
– Прости меня, Джейн. Мне стыдно, что я вчера сорвался и накричал на тебя. В такие моменты я похож на своего отца, и мне это противно. Обещаю, что впредь постараюсь сдерживаться.
Джейн покачала головой:
– По правде говоря, это я должна просить у тебя прощения. Начнем с того, что я не имела права капризничать по поводу жилья. Ты так добр ко мне, пока я ищу работу, ты даже не заикаешься о моей доле за аренду. Но больше всего мне стыдно, что я вмешалась в твое творчество. Без твоего ведома послала клип на это дурацкое шоу. Ты меня простишь?
Калеб ответил не сразу. Он стоял, пристально глядя ей в глаза, потом тихо сказал:
– А я решил туда пойти.
– На прослушивание? Это не шутка? Ты действительно пойдешь?
– Действительно пойду, – кивнул он.
– Что заставило тебя передумать? – удивилась Джейн.
– Помнишь, ты рассказывала мне про свою подругу Грейс? Вы с ней ездили в Париж, и там она тебя спросила: «Что бы ты сделала, если бы не боялась?» За точность не ручаюсь, но смысл такой.
Джейн кивнула. Она хорошо помнила тот разговор.
– Вот и я задал себе тот же вопрос: что бы я сделал, если бы не боялся? Я бы пошел на прослушивание. Ты была права: я ничего не теряю. Попаду ли куда-то, откроет ли меня кто-то или все окончится формальным «спасибо», – это ведь ничуть не изменит ни меня, ни мое творчество.
Джейн взяла его лицо в ладони и прильнула к его губам. Поцелуй был медленным и долгим.
– Я люблю тебя, Калеб. Ты мудрый и сексуальный мужчина. Я люблю тебя.
– Значит, мы сейчас вплотную займемся сексуальными импровизациями?
– Именно это я и имела в виду, – кивнула Джейн.
Теперь Калеб смотрел не на нее, а через плечо:
– Никак ты принесла пончики от «Гурдауса»?[5]
– Да. Это вместо трубки мира.
– Среди них есть «Чокнутая обезьяна»?
– Целых три. А еще взяла «Толстого Элвиса» и «Мамашу-наседку».
– Какая приятная неожиданность, – сказал Калеб, отправившись за пончиками.
