– Пожалуйте за билетами в кассу, – сказал матрос, сдвигая борты.
– Я возьму всем? – сказал Алымов тоном вопроса.
– Не надо, – пробурчал Романыч, и они вдвоем отправились к кассе. Но, отойдя несколько шагов, Романыч вернулся и, остановившись около девушки, спросил, угрюмо потупясь и как-то вбок:
– Вам куда?
Девушка, как мне показалось, сильно побледнела. Что она сказала, я не слышал.
Когда я взошел наверх и опять поместился у капитанской рубки, мимо нас огромный и весь в огнях, точно буря, несся «Коршун». Пока «Стрела» успела забрать полный ход, он вынесся вперед, и вскоре висевшая над его кормой, освещенная фонарем, лодка покачивалась иронически в воздухе, над клокотавшей пеной, в нескольких саженях перед нами. Впереди мелькали огоньки переката…
– Кончено, – сказал капитан с унылой злостью.
– Да, теперича уж он выскочил, по всем пристаням дойдет обирать, а в Ставрополе у нас никак погрузка.
– Нанесло их, чертей, – сказал капитан и запнулся. У самой рубки забелела фетровая шляпа Алымова. Он без церемоний открыл стеклянную дверь и вошел в рубку.
– Ругаетесь? – сказал он беспечно.
– Не ругаемся, – ответил капитан не особенно приветливо, но все-таки подвигаясь, чтобы дать подле себя место пришедшему. – А что хорошего мало, это верно.
– А ловко мы вас взяли на абордаж, – не правда ли?
– Мало ли что. Это ведь отчаянность, – ответил капитан холодно и прибавил с внезапной злобой:
– Лодочника, подлеца, в каторгу мало! Ну, потопили бы вас, кто в ответе?
Алымов звонко засмеялся.
– Капитан в ответе. А теперь, спрашивается, за что? Когда же я отмахиваюсь вон еще отколе. Можете вы это понимать?
– Право, могу, – ответил Алымов смиренно.
– Плохо понимаете, видно… Вам вот все смех… К «Коршуну», небось, не пристали, – прибавил он с такой горькой укоризной, что Алымов совсем откинулся, заливаясь своим красивым звенящим смехом. По-видимому, это неуместное веселье грозило окончательно испортить отношения, но беспечный художник внезапно остановился и сказал совершенно другим тоном:
– Правда, что вам от правления поднесен серебряный рупор?
– Правда, – неохотно ответил капитан.
– Это вы в него так громко кричали? Чорт знает, точно из пушки.
Капитан промолчал.
– Ну, не дуйтесь. Хотите, я завтра с вас портрет нарисую?..
– Ну-у? – протянул капитан с оттенком радостного сомнения.
– Верно. Хотите с рупором?
– Нет, – скромно ответил тот. – Для чего еще с рупором. Хоть так бы.
– С рупором и во всей форме. Мне это ничего не стоит, – сказал Алымов с великолепною небрежностью. По-видимому, произошло полное примирение.
