«Как жаль, – говорит он, доказывая свою мысль, – что от фальшивого взгляда на жизнь гибнет много дарований в пустых бесплодных мечтах, в напрасных стремлениях. Самолюбие, мечтательность, преждевременное развитие сердечных склонностей и неподвижность ума, с неизбежным последствием – ленью – вот причина зла».
Он старался показать, какой вред приносят для современного человека восторженные мечты о «вечной» романтической любви, о «вечной» романтической дружбе, о «нечеловечески-величественных» страданиях и подвигах, о «титанических» страстях, о бурном, доступном лишь для избранников судьбы, счастье; он убеждает читателей, насколько призрачны и ненадежны все «неукротимые» порывы к чему-то недосягаемо высокому и великому. Взамен разрушенных «иллюзий», он ставил легко осуществимые требования: мечтательности и склонности к созерцательной жизни – он противополагал идеал практической деятельности и энергии, романтической любви – идеал расчетливого брака, романтической дружбе – общение с «нужными» людьми, экзальтированному альтруизму и разумный эгоизм, нечеловечески-величественным подвигам – работу на самом прозаическом поприще, – заботы о достижении материальных благ. В итоге получился идеал человека, строго уравновешенного, искусно дисциплинировавшего свою собственную натуру, умеющего с величайшим тактом управлять малейшими душевными движениями, подавившего в себе все «бесполезные» стремления и порывы, прекрасно приспособленного к жизни, одушевленного, неослабленной энергией. С правильностью часового механизма, работающего в определенном направлении. Одним словом, автор повести. – Иван Гончаров, – идеализировал того самого «человека-машину», к которому с таким негодованием относились мечтатели-романтики. Он приветствовал этого «человека-машину», как застрельщика прогресса[1], он увидел в этом «человеке-машине» залог будущего благоденствия России.
Что же случилось? Почему прогрессисты-интеллигенты взяли под свое покровительство этого «человека-машину»? Почему в конце сороковых годов прогрессисты-интеллигенты сожгли то чему они поклонялись в начале названных годов. И поклонялись тому, что сжигали?
Потому что в том и другом случае ряды интеллигенции были далеко не однородны. Автор «Русских ночей» являлся одним из поздних выразителей взглядов романтически настроенной дворянской интеллигенции, той интеллигенции, которая была создана общественными реформами Александровской эпохи; тогда, как известно. Дворянство должно было из недр провинциальной глуши en niasse устремиться в культурные центры. Тогда, благодаря известному указу, запрещавшему дворянам вступать на государственную службу, не пройдя обязательного курса в казенном или частном училище, дворянские дети, «деревенские выкормки», явившиеся в столицы для образования, принесли с собой из родных гнезд запас своеобразных чувств, настроений и верований; эти «деревенские выкормки» получили, отчасти в наследство от предков, отчасти благодаря воздействию окружающей их с детства обстановки, впечатлительную, отданную во власть воображения и чувства, беспокойную, неуравновешенную, не способную к усидчивому труду, кидающуюся из стороны в сторону, быстро увлекающуюся и быстро разочаровывающуюся натуру…
