— Ты давишь, — грустно сказала Алиса. — Ты все-таки начала на меня давить.
Ольга почувствовала вдруг, что ее словно посадили в клетку. Она не должна давить, не должна спрашивать, она должна принимать то, что ей дают с радостью, и наслаждаться этим. Чего еще она должна?
— Мне пора, — проговорила она холодно. — Светка уже пришла.
И повесила трубку.
Пришла, конечно, вовсе не Светка. Но Ольге очень хотелось ударить напоследок. Или даже не ударить, а так… Легонько расцарапать щеку. Не до крови, но чтобы царапина поныла немного и поболела, будто назойливое насекомое.
С того дня, как Алиса первый раз трахнула ее в темноте своей студии, Ольга то и дело ощущала себя слабой. Слабой, ведомой, подчиненной… И ей совсем не нравилось это ощущение. Это как будто была не она, совсем не она, а какой-то другой человек.
— Что случилось? — Рявкнула Юлька, падая на стул рядом с Ольгой. — Ты вечно как на пожар. А меня, между прочим, в кроватке милый ждет с шампанским, тортиком и цветами.
— Подождет, никуда не денется, — улыбнулась Ольга, кивая подруге. — Мне нужно, чтобы ты дала оценку происходящему со стороны. Похоже, что у меня немного едет голова, и я теряюсь.
Юлька удивленно на нее посмотрела.
— У тебя едет голова? — Протянула она. — Ого… Никогда бы не подумала.
Ольга со злостью стукнула о стол пачкой сигарет и, вынув одну, закурила.
— Ты будешь слушать или издеваться? — Спросила она. Дождалась, пока Юлька извиняюще качнет головой, и начала рассказывать. — Алиса так и не уходит от своей девушки. Придумывает разные объяснения, но за ними ясно видно: уходить она просто не хочет, только и всего. При этом она старательно склоняет меня к соблюдению верности. По ее мнению, это нормально.
— Шутишь? — Перебила ее Юлька. — Ольга, ты сейчас шутишь, правда?
Ольга на мгновение как будто увидела себя со стороны. Сидит в ресторане, на лице — мировая скорбь, курит одну за другой и жалуется подруге, что женатый мужик (ладно-ладно, не мужик — какая разница?) не хочет уходить к ней от жены.
— Поверить не могу, — ошарашенно сказала она. — Просто поверить не могу.
— Я тоже, — согласилась Юлька. — Ты что, Будина? Охренела? Ты правда позволила себя НАСТОЛЬКО унизить?
Это был болезненный удар, но Ольга как будто встряхнулась. Ощутила, как заостряются черты лица, как вытягиваются в полоску губы.
— Какого черта эта ведьма сделала со мной? — Спросила она. — Как вообще так вышло?
Юлька пожала плечами. Она смотрела на Ольгу, и в ее глазах была жалость.
