Она написала это и испуганно отпрянула от компьютера. Господи, она что, серьезно? Она действительно сказала это? Сначала «глупенькая» — будто полоснуло нежностью по сердцу, потом «моя Москва» — ведь это подразумевало те места, в которых Ольга всегда была одна, только одна, никогда с кем-то.
— Я приеду, — прочла она на экране. — Я придумаю, как. И приеду. Потому что больше всего на свете я хочу тебя обнять. Обнять крепко-крепко и больше никуда не отпускать.
И она действительно приехала.
Глава 18. Проклятая квартира.
Сегодня на Чистых Прудах было ветрено и холодно. Ольга шла по бульвару пешком, кутая руки в длинный теплый шарф, и все равно мерзла. Ее длинное узкое пальто тесно облегало бедра, сжимало широким воротником грудь, но тепла, к сожалению, добавляло мало.
В сумочке уже несколько минут надрывался телефон, но представить себе, как вытащить руки из-под шарфа, снять перчатки, коснуться кожей холодного пластика, было невозможно. Да и не хотелось, честно говоря.
Сегодня утром они снова поругались. В этом не было ничего необычного — в последний месяц со скандала начинался практически каждый день, и заканчивался он обычно так же. Они ругались, потом у одной не выдерживали нервы и она звонила извиниться, потом кое-как мирились, а потом начинали ругаться снова.
Давно уже был пройден рубеж, на котором у Ольги были сомнения. После того, как Алиса второй раз приехала к ней в Москву, сомнений больше не осталось: ей нужна была эта женщина. Нужна целиком, полностью, и навсегда. Вот только сама женщина с решениями не спешила…
Она по-прежнему жила с Катей, по-прежнему работала в фото-студии Петербурга, по-прежнему целыми днями писала Ольге смс и сообщения в скайпе, и, похоже, просто не хотела ничего менять.
Ольга не настаивала. Она спасалась старыми способами: сексом со Светой, танцами с Ильей, редкими встречами с Игорем. Вот только все эти способы постепенно начинали работать все хуже и хуже, а новых Ольга никак не могла найти.
Она сама не заметила, как дошла до Покровки. Вздохнув, нырнула в ресторан и сбросила пальто вместе с шарфом на руки гардеробщика.
— У вас телефон звонит, — доверительно сообщил он.
— Я знаю.
Прошла в зал, присела за маленький столик у окна, заказала кофе, и только после этого ответила на звонок.
— Прости меня, — услышала она мягкое, теплое, даже горячее — от Алисиного голоса будто шел легкий пар, растекающийся по коже и укутывающий ее блаженным теплом. — Я была не права.
