Да, так вот, Бежка, как мальчишек втолкнули, то сразу вся сжалась, ноги сдвинула, одной рукой грудки свои обхватила, а другой темный треугольник на трусиках загородила. Сразу, негодница, как ребята наши появились, то вспомнила, какие трусы на ней надеты. А до этого все равно ей что-ли было? Теперь же недотрогу и скромницу из себя воображает.
Мальчишки же, как нас с Бегги увидели, а особенно меня в такой позе и в таком виде, то сразу вырываться начали. Помочь, глупенькие, должно быть нам захотели. Но я тут подумала, что это не потому, что они такие уж хорошие и самоотверженные, а это просто у них инстинктивное: если женщина в опасности, то мужчина просто обязан ее спасать. Так что тоже хороши…
Ну а эти подонки, заметив смущение Бегги, сразу заржали, на нее пальцами показывать стали, а мальчишек ко мне подвели:
— Кто это? — и на Билла показывают.
— Брат, — отвечаю.
— А этот тоже брат?
Ну а я тут так на Бежку, да и на мальчишек рассердилась, что и брякнула, не подумав:
— Ухажер сестрички.
Потом-то уж, конечно, пожалела, что так сказала, да поздно было. А они, как услышали это, опять заржали:
— Ухажер, говоришь? Ебарь, значит?
— Да нет, — отвечаю, — она еще девушка, они только целовались, — а только потом подумала, что что-то я нехорошо делаю и добавила:
— Мальчики, я вас очень прошу. Со мной вы уже по-всякому играли. И лучше еще поиграйте, если хотите, но сестренку не трогайте. Пожалуйста… Я вас очень прошу…
— Ну, конечно, мы тебя послушаемся, — отвечают и ухмыляются при этом. А сами Роя к Бегги подводят и говорят ей:
— Что же это ты, красавица, перед нами ходила, всем себя пощупать предлагала, а кавалера своего сразу застеснялась? Давай-ка ручки убери от своих прелестей.
Она зарделась вся, но послушалась. А Рой голову в сторону повернул, чтобы на нее не смотреть, не смущать. Они же не унимаются:
— А теперь обними его, да поцелуй покрепче.
Мне показалось, что Бежка даже облегченно вздохнула от этого приказа — все-таки он не сможет ее раздетую разглядывать. Рой тоже к ней повернулся, обнял и они стали целоваться. А сестричка, как обняла его, то сразу громко заплакала. И он тоже, хоть и парень. Крепился должно быть долго, а потом не выдержал. Размазня он все-таки, настоящие мужчины не плачут. И как можно сразу и реветь с подхлипываниями, и целоваться, я не понимаю. Должно быть, это только у малышни получаться может.
— Ну хватит, — один из мерзавцев этих сказал, — присосались. Давай-ка сиськи ей потрогай, которые она нам всем показывала, а от тебя прятала. Небось, еще ни разу ее не щупал. Так что пользуйся, что мы добрые.
